Даешь метрополитен! Даешь канал!

канал
0.00 avg. rating (0% score) - 0 votes

Строить, не строить… Споры велись жаркие. Активно воз­ражали право-троцкисты: «Не нужно, — дорого!» Окончатель­ное решение было за Сталиным. «Только люди заскорузлые, — говорил он на Политбюро, — не видевшие дальше своего носа, могут не понимать, что без метро и канала Москва погибнет, как крупный центр». Надо было строить не просто тоннель. Тог­да никто в СССР не знал как его строить — отсутствовал опыт. Привлекать иностранных специалистов? Дорого. Но несколько консультантов пригласили. Руководителем строительства был назначен новый нарком путей сообщений Лазарь Каганович. Сталин знал, кого назначить. В невиданно короткие сроки гигантское сооружение было построено. Я бывал не раз в Моск­ве, сходил с электричек на десятках станций Метрополитена, и не переставал удивляться масштабам этих подземных дворцов, упорству и умению большевистских организаторов, воплотив­ших мечту и планы царских инженеров в это сияющее мрамор­ное великолепие. Невольно на ум приходит расхожее: «Нет тех крепостей, которые бы не брали большевики».

Снабжение Москвы водой тогда было равносильно поня­тию — «жизнь или смерть». Какие только проекты не предла­гали, но они не разрешали проблемы водоснабжения мирового города. Сталину стало известно, что некий рядовой инженер Авдеев разработал проект строительства канала, который со­единил бы Москва-реку с Волгой. Перепуганный инженер не­медленно был доставлен на Политбюро. Идея строительства 128 километрового канала была принята. Подлежало соору­дить 6 плотин, 5 мощных насосных станций, 7 шлюзов, еще один большой канал длиной 31 километр, восемь гидростан­ций, Истринский гидроузел и многое другое.

Здесь, наряду с вольнонаемными, работали и заключен­ные, — тогда их называли «лагерными рабочими». Условия для их перевоспитания здесь были лучше, чем на «Беломоркана­ле», хотя и о тех порядках зарубежные специалисты, журна­листы и писатели отзывались неплохо.

Сталин был частым гостем на стройках социализма. Для строителей канала Москва-Волга было неожиданным появ­ление у шлюза № 4 вереницы легковых автомобилей. Из ма­шины вышел Сталин и ряд руководителей страны. Один из начальников строительства доложил обстановку и предложил осмотреть сооружения. Выслушав строителей, Сталин напра­вился в залы, где были установлены крупнейшие в мире насо­сы. Он долго их осматривал, уточнял у механиков мощность, принципы работы. Из насосных помещений он вышел весь в мазуте, что вызвало смех у сопровождавших. Но он не обратил на это внимание. На лице Сталина была неподдельная радость, глаза его светились:

— Отлично! Свои, отечественные! Молодцы наши конс­трукторы, научились делать сами. И, как видите, крупнейшие в мире. Придет время, у нас еще будут учиться. Гидрострое­ние в нашей стране имеет большие перспективы.

В каждом слове Сталина была гордость и за наших людей и за наше государство.

— Сколько бы мы могли еще построить, если бы не капи­талистическое окружение. И наши люди зажили бы счастливо! — воскликнул Сталин.

— Но надо торопиться. Иначе сомнут.

Канал вместе со всеми сооружениями был построен в ре­кордные сроки — за четыре с половиной года. Это строительство было на глазах всего мира, как и строительство Беломоркана­ла. Недавно вышла книга Иосифа Раскина «Энциклопедия ху­лиганствующего ортодокса», в которой собрано все, что было и есть у нас, язычников, низменного и аморального. Не у евреев, а у нас — русских. Этот творец «нового искусства» пишет, что по инициативе Сталина в 1931 году началось грандиозное стро­ительство Беломоро-Балтийского канала… «Это строительство вошло в историю как яркое проявление рабовладельческой фун­кции социалистического строя. Беломорканал был сооружен за два года благодаря рабскому труду в дичайших нечеловеческих условиях 280 тысяч заключенных, из которых около 100 тысяч погибло. На вопрос, кто строил Беломорканал, в то время отве­чали:

— «С одной стороны те, кто рассказывал анекдоты, а с дру­гой — те, кто их слушал».

Далее, он пишет, что на эту стройку приезжали тридцать шесть известных писателей во главе с М. Горьким. И они потом воспели эту стройку «в известной позор­ной книге». Это ложь! Писатели и журналисты, в том числе и других капиталистических стран, посещали эту стройку сотни раз. Есть тысячи свидетельств, что эта стройка действительно была отчасти пропагандисткой, где показывалась новая органи­зация труда, построенная на энтузиазме людей. Скорее на дру­гих стройках 30-х годов были более тяжелые условия труда, чем на Беломорканале. И правда в том, что строительство канала вели преимущественно заключенные. Известно, что на послед­нем этапе на канале работало около 80 тысяч заключенных и сосланных. По окончанию строительства 12484 из них получи­ли амнистию, а у 59526 человек были сокращены сроки нака­зания. «Погибло 100 тысяч заключенных»… Нет таких данных! Если бы эти факты были, то уж будьте уверены: иностранные журналисты, которые были на этой стройке, отыгрались бы на Сталине. Однако немецкие, французские, американские газеты пестрели хвалебными статьями. Ударные темпы строительства восхищали мир. И не вина Сталина, что после него этот канал пришел в запустение и не стал использоваться на благо госу­дарства. Наследство-то досталось дуракам.

Я вспоминаю своего первого мастера. Это был мудрый, пожилой человек, настоящий мастер. Вместе с отцом он был осужден и отправлен на Канал, где около года отбывал повин­ность. Он часто рассказывал о порядках на этой стройке, но я не помню, чтобы этот до мозга костей работяга говорил что-то подобное утверждению Иосифа Раскина. А вот что касается дисциплины труда, то разгильдяям и прогульщикам он гово­рил: «Вот если бы ты поработал на Беломорканале, там бы ты узнал, как опаздывать. Лентяев и нарушителей Беломорканал не терпел». Он был осужден по Закону от 7 августа 1932 года «Об охране социалистической собственности». Это тот знаме­нитый сталинский закон, сурово каравший за хищение даже нескольких колосков. Был ли Сталин новичком в принятии этих жестких мер? Не думаю. В свое время Бисмарк ввел не менее страшные кары не только за хищение, но и за намерение его совершить. Теперь, разъезжая по Европе, мы удивляемся и восхищаемся ихними порядками: «Ну надо же — на улице лежит товар, а его не крадут?!» А ведь Бисмарк, а за ним и Сталин, понимали, что сразу воспитать человека невозмож­но. А здесь еще много нашего, русского… Для этого требуется взять на вооружение формулу: страх, привычка, сознание. Но и здесь нужна селекция… Это к слову.

Для меня авторитет не Раскин, а писатель Константин Симонов. Он вспоминал: «И строительство Беломорканала, и строительство канала Москва — Волга, начавшееся сразу же после окончания первого строительства, были тогда в общем и в моем тоже восприятии не только строительством, но и гу­манною школою перековки людей из плохих в хороших, из уголовников в строителей пятилеток. И через газетные ста­тьи, и через ту книгу, которую создали писатели после боль­шой коллективной поездки в 33-м году по только что постро­енному каналу, проходила главным образом как раз эта тема — перековки уголовников. О людях, сидевших за всякого рода бытовые преступления, писалось гораздо меньше, хотя их было много, но они как-то мало интересовали и журналистов, и писателей. Сравнительно мало писалось и о работавших на строительстве бывших кулаках, высланных из разных мест страны на канал, хотя их там тоже было много, не меньше чем уголовников, а, наверное, и больше. Чуть побольше — эта тема не обходилась — писали о бывших вредителях, которые занимали различные инженерные посты на стройке. По уде­ляемому им вниманию они занимали второе место после уго­ловников. Но, как бы то ни было, все это подавалось как нечто — в масштабах общества — весьма оптимистическое, как сдвиги в сознании людей, как возможность забвения прошлого, пе­рехода на новые пути. Старые грехи прощались, за трудовые подвиги сокращали сроки и досрочно освобождали, и даже в иных случаях недавних заключенных награждали орденами. Таков был общий настрой происходящего, так все это подава­лось, и я ехал на Беломорканал смотреть, не как сидят люди в лагерях, а на то, как они перековываются на строительстве. Звучит наивно, но так оно и было.

Строительство канала уже было закончено, во всяком случае его первая очередь, достраивались различные допол­нительные объекты — на них работали еще десятки тысяч лю­дей. Достраивались дороги, разрастались подсобные хозяйства, убирались следы строительства, благоустраивалась местность. Я попал на канал именно в это время и большую часть месяца, который у меня был, провел на одном из лагерных пунктов, где работали главным образом люди, так или иначе причастные в прошлом к уголовщине. Меня пристроил на дополнительную койку начальник КВЧ — культурно-воспитательной части — ла­герного пункта, москвич, заключенный, так же как и все на этом лагерном пункте. Не знаю, какая у него была статья, скорее все­го политическая, 58-я, наверное, антисоветская агитация, — ста­тья, по которой в то время попадали в лагеря люди, причастные или считающиеся причастными к троцкистской и вообще левой оппозиции. Про статью я его не спрашивал, что он заключен­ный — понял не сразу потому, что он вел себя как опытный партийный агитатор. Был это симпатичный тридцатилетний чело­век, судя по всему, имеющий большое и благотворное влияние на тот уголовный и полууголовный элемент, который состав­лял рабочий класс этого лагпункта. Сроки у людей там были небольшие, работали они добросовестно, делая их еще короче, надеясь на скорое освобождение… из этой странной, на нынеш­ний взгляд, лагерной командировки я вернулся без ощущения тяжести на душе. Наоборот, с готовностью писать заново поэму о перековке людей трудом, с ощущением, что я пусть недолго, но своими глазами видел, как это реально происходит, и с ве­рою в то, что, наверное, так оно и должно быть, какой же другой путь, кроме работы, которая списывает с человека его прошлые грехи, может существовать в таком обществе, как наше?

С вредителями из инженерной элиты мне сталкиваться самому не доводилось, но я знал от одной из знакомых нашей семьи, что человек, за которого она несколько лет назад вышла замуж, в прошлом военный инженер и по стечению обстоя­тельств при Временном правительстве чуть ли не последний комендант Зимнего дворца, будучи арестован по 58-й статье и получив по ней не то восемь, не то десять лет, проработав два или три года на Беломорканале главным инженером одного из узлов канала и блестяще выполнив свои инженерные задачи, был освобожден и теперь как вольнонаемный поехал главным инженером на какой-то еще больший строительный узел ка­нала Москва-Волга. Такого рода сведениями были дополнены мои личные впечатления от поездки».

И всё же по миру бродит злостная пропагандистская чепуха: могущество СССР, его индустриализацию обеспечили заключен­ные. Но эта нелепость легко опровергается. В 30-е годы в лагерях отбывало наказание от 400 тысяч до полутора миллиона человек. На стройках же использовалось и того меньше. Если учесть, что в СССР рабочий класс составлял 90 млн. человек, то удельный вес этих «строителей социализма» в среднем составляет чуть более одного процента. Об их созидательном труде не приходится гово­рить. Так что эти утверждения шиты белыми нитями.

В.Ф. Седых

0.00 avg. rating (0% score) - 0 votes

Related posts