Дипломат волею судьбы

Дипломат волею судьбы - Правдоруб - История
0.00 avg. rating (0% score) - 0 votes

Тезис немецкого военного теоретика К. Кляузевица о войне, как продолжение политики иными средствами, в пол­ной мере относится к деятельности Сталина на международ­ной арене, как продолжение классовой борьбы иными средс­твами.

Перед войной, в ходе ее и последующий период перед ним стояла проблема не допустить альянса мирового капита­ла против Советского Союза, создать антигитлеровскую ко­алицию, вывести страну из капиталистического окружения, утвердить новый строй, как мировую систему. И с этими ти­таническими задачами Сталин блестяще справился.

В Европе будто бы и шла война, но какого-то ожесто­ченного сопротивления Гитлеру ни французы, ни поляки, ни народы других европейских стран не оказывали. Сталин был в напряжении. Его стратегическая концепция предусматри­вала затянуть эту войну как можно дольше и втянуть в нее как можно больше стран. Судя по всему, Советскому Союзу было выгодно нанесение Германией удара по Англии. Таким образом, Сталин рассчитывал на год-два мирной передыш­ки, надеялся, что Гитлер, не покончив с Англией, не рискнет открыть второй фронт против СССР.

Нет, он не ждал чуда — он действовал, и прежде всего, как талантливый дипломат. Любой ценой надо было нейтра­лизовать Японию, иначе — война на два фронта. 13 апреля 1941 года СССР заключил с Японией пакт о нейтралитете.

Посол страны Восходящего Солнца отъезжал из Мос­квы с настроением человека, исполнившего дипломатичес­кий долг. Конечно же, заключенный Пакт был продолжением войны, но только иными средствами. Посол Мацуока был из тех дипломатов, которые умели честно лгать на благо сво­ей страны. Восточные дипломаты всегда отличались тем, что могли искренне сказать «да», но это чаще звучало, как «нет».

Присутствующие на перроне вокзала от удивления оце­пенели — к вагону, где расположился японский посол, поч­ти бежал… Сталин. За Генсеком еле поспевал Молотов. Не меньше изумился и посол Мацуока. Это был неординарный поступок Сталина, которых было немало в его практической деятельности, но о них не распространялись.

С трудом представляется, чтобы сегодняшний Прези­дент, да побежал на железнодорожный вокзал, чтобы достой­но проводить посла Канады, или Румынии, или другой стра­ны. И даже, если бы на карту была поставлена жизнь или смерть Украины, и в этом случае, едва ли бы Они соизволили унизиться…

Беседа была доброжелательная. Сталин сказал послу фразу, которая отражала цель такого внимания к Японии: «Если Япония и Советский Союз будут действовать вместе, то нам нечего будет опасаться в Европе». На что Мацуока от­ветил: «Нечего будет опасаться также и на Востоке». Сталин улыбнулся и добавил: «И во всем мире».

Пока два азиата (по выражению Сталина) говорили тос­ты, обнимались по русскому обычаю, у транссибирского экс­пресса собралось около 50 дипломатов и толпа корреспон­дентов. Тепло попрощавшись с японцем, Сталин вышел на перрон.

Американский корреспондент Д. Скотт писал: «Я, поп­рощался с японскими корреспондентами, которые улыбались до ушей, и направился к выходу. Пройдя всего около пяти шагов, я почти столкнулся со Сталиным, позади которого шел Молотов. Я в гуще немецких военных, разукрашенных, как рождественская елка, стал свидетелем разговора Стали­на с помощником немецкого военного атташе полковником Кребсом. Подойдя к полковнику, Сталин ткнул его в грудь, несколько минут внимательно смотрел на него. «Немец?» — спросил он, не будучи уверен в его форме. Огромный, шести­футового роста немец утвердительно ответил на плохом рус­ском языке. Похлопав своего собеседника по плечу, Сталин произнес слова, которые немедленно разнесли по всему миру журналисты: «Будем с вами дружить». Полковник ничего не ответил. Сталин рассмеялся и секунд десять жал его руку».

Поездка Сталина на железнодорожный вокзал имела це­лью убить сразу двух зайцев — произвести впечатление на не­мцев и заполучить мир на Дальнем Востоке. Советско-япон­ский пакт о нейтралитете имел не меньшее значение, чем советско-германский пакт 1939 года. Именно эти два направ­ления советской дипломатии Сталин взял под свой личный контроль.

Мог ли он доверять японцам? Конечно же не мог, ибо он был до мозга костей реалистом и никогда не одевал розовые очки. Сталин не забывал, что Япония держала в Маньчжу­рии мощную, отмобилизованную Квантунскую армию, ко­торая могла в любой момент начать наступление на Дальнем Востоке.

И тем не менее, этот советско-японский пакт выполнял­ся Японией и СССР скрупулезно. Еще бы, — разгром Г. Жуко­вым японской армии на Халхин — Голе окатил холодным ду­шем агрессивных самураев, заставил меч вложить в ножны, но гордый нрав у них остался.

Возвратимся на несколько месяцев назад. Известно, что Сталин предложил Финляндии отодвинуть границу от Ленинграда, а взамен предложил территорию в пять тысяч квадратных километров! Упрямый Маннергейм уперся и ни в какую. Финляндия была сателлитом Гитлера. Ленинград был второй столицей СССР, и он находилась на расстоянии 30 километров от враждебной Финляндии. Учитывая, что всякого рода переговоры с Маннергеймом не дают резуль­тата, Сталин приказал армии отодвинуть границу. Финны оказали упорное сопротивление. Сломить их удалось ценой огромных потерь. Только убитыми потери Красной Армии составили 67 тысяч человек, Финляндия же потеряла всего 23 тысячи.

Эта война нанесла серьезный удар по престижу СССР и лично Сталина. Мир увидел, что Советский Союз неспо­собен быстро и эффективно проводить военные операции даже в отношении таких маленьких стран, как Финляндия. Вот откуда у Гитлера появился термин «русский колосс на глиняных ногах». Эта «пиррова победа» вдохновила Гитлера принять решение о нападении на СССР. С прямой критикой и осуждением Сталина выступили многие лидеры стран. Газе­ты и журналы Запада стали создавать общественное мнение во вред СССР и его руководителя — Сталина.

В США резко свернули торговлю с СССР, ограничили свободу передвижения советских представителей, а некото­рые из них были объявлены персоной нон грата.

Было опубликовано выступление Рузвельта на конгрес­се молодежи США в феврале 1940 года. В своей речи инициа­тор признания СССР Рузвельт поставил на одну доску СССР и фашисткую Германию. К чести американцев, они оглуши­тельно освистали Рузвельта. И это впервые в жизни амери­канского Президента.

Сталина проинформировали о выступлении Рузвельта, которого он очень уважал (мы еще вернемся к этой теме). Именно с этого времени он начал прикладывать все усилия, чтобы изменить мировое общественное мнение в свою поль­зу. В это время он начал перетягивать на сторону СССР силь­ных союзников. И в первую очередь — США!

Эффективным дипломатическим мерам Сталина пред­шествовала его речь на последнем съезде партии. В ней он изложил марксисткий тезис о том, что «более сильной оста­ется та великая держава или группа держав, которая позже всех полностью переведет свое хозяйство на военные рель­сы».

Чтобы выполнить эту сверхтрудную задачу, Сталин использовал свой недюжинный дипломатический и полити­ческий талант. Перечислить все принимаемые им меры, все ухищрения, чтобы удержать, оттянуть приход войны, полу­чить выгоду для СССР невозможно.

В этой связи главный маршал авиации А.Е. Голованов вспоминал о нетипичном случае со Сталиным. Голованов был приглашен в Кремль на обед по случаю приезда Черчил­ля. За столом было всего несколько человек. Тосты следовали один за другим, и Голованов с беспокойством следил за Ста­линым, ведь он, кроме сухого виноградного вина, ничего не употреблял. Черчилль, как правило, пил крепкое спиртное, и в этом ему равных не было. Было заметно, что он устроил за столом состязание со Сталиным, кто больше примет спирт­ного. Пили армянский коньяк на равных и, когда Черчилля на руках вынесли из-за стола, Сталин подошел к Голованову и недовольным тоном сказал: «Ну что ты так на меня смот­ришь? Ты что, думаешь, что я Россию пропью? Не пропью, а вот он (Черчилль) завтра будет вертеться, как карась на ско­вороде». А на завтра, после застолья, Черчилль сдал почти все свои позиции. Как позже заметил Молотов, «Такие вещи в дипломатии имеют значение и Сталин не сбрасывал их со счета».

На Западе понимали, что Советский Союз не готов к войне, но зато хорошо знали, что представляет собой совет­ский лидер. Располагая абсолютной властью, Сталин теперь влиял уже не только на внутренние процессы своего госу­дарства, но и влиял на мировую политику. По мере агрессив­ных устремлений Гитлера, естественно пересматривалось отношение и к Сталину, и к Советской стране. Этот интерес усиливался с ростом антигерманских настроений населения многих странах.

Там, на Западе, не особенно верили, что, подписав Пакт о ненападении в 1939 году, Сталин войдет в блок Германии, Японии, Италии — реальность была иной. Это был «брак по расчету». И газеты мира запестрили великолепными панеги­риками в адрес Сталина.

Каждый день, как в прогерманских странах, так и в США и Англии, шел поток публикаций, посвященных Ста­лину, как политику, дипломату, государственному и военно­му руководителю. Очень много статей появилось о нем, как о незаурядной личности. Анализируя книгу американского писателя Гунтера о жизни Сталина, итальянский публицист Карло Гуерри писал, что в этой книге список качеств Ста­лина занимает множество страниц специальной главы, под названием: «Причины его силы» — нечто вроде 99 качеств Аллаха. Писатель Гунтер давал краткое и сжатое доказатель­ство каждого качества, открываемого им у Сталина: «Сер­дце. Солидность. Физические качества. Сталин страдает расширением сердца, но… его физическая сила и его вынос­ливость неимоверны… Он чувствителен и впечатлителен… Если он и имеет нервы, то это — стальные жилы. Терпение. Настойчивость. Целеустремленность. Его упорство, как го­ворит Вальтер Дюранти (московский корреспондент «Нью- Йорк тайме»), сверхчеловечно. Хитрость. Лукавство. Сила. Он — восточный человек…» В перечислении положительных качеств Сталина указывалось, что разгром оппозиции был «торжеством не только его безжалостной настойчивости, но и его большой хитрости, утонченности и богатой фантазии.

Чувство деталей. Его опытный взор проникает во все мельчайшие элементы народной жизни…

Ловкость в обращении с людьми. Он — хороший тактик и политик, вождь партии и прекрасный организатор».

Отмечалась поразительная сила воздействия Сталина на окружающих: «Мои друзья — писал Д. Скотт — говорили мне летом 1935 года в Москве, что Сталин обладает большой маг­нетической силой и что вы чувствуете действие его антенн, как только он входит в комнату. Его личная и политическая интуиция — огромна. Он обидел многих людей. Многие ком­мунисты отрицают за ним чувство человечности и братства.

Все же его сотрудники честно работают с ним, и он отлично подбирает их.

Он не оратор. Его речи просты и методичны, но длин­ны. .. Они удаются куда лучше, когда он избегает философ­ских проблем; тогда они прямы, просты и полны здравого смысла…

И, наконец, как говорит Дюранти, Сталин необходим. «Вождь отождествился со своей идеей» и т.д.».

В заключение Гунтер писал: «…Если Сталин теперь смягчился, то тем лучше. Но его историческая миссия совсем не та. Сталин — человек, взявший на себя революцию и ру­ководивший ею. В настоящий момент рушатся человеческие ценности. Он — создатель «железного века», гений пятилетки, человек, индустриализировавший Россию и осуществивший социализм в отдельном государстве».

Зарубежные публикации колебались между негодовани­ем по поводу Пакта 1939 и войны с Финляндией и надеждой, что в будущем именно Сталин спасет цивилизацию и демок­ратию. Более того, были призывы махнуть рукой на его «кро­вавые зачистки», ибо заслуг перед миром у него значительно больше. В общем, — как писали газеты Запада, — интерес к загадочному, таинственному, могучему, непознаваемому и жестокому властелину Кремля возрос фантастически.

Напав на СССР, Гитлер имел в союзниках Японию, Ита­лию, Румынию, Венгрию, Финляндию. СССР же в этот мо­мент имел только одного союзника — Монголию. Понятно, что союзники СССР не приходят сами, их нужно найти, с ними надо обеспечить союз и направить всю их деятельность в нужном направлении. Усилиями Сталина буквально за не­сколько месяцев была создана антигитлеровская коалиция из 26 стран, в т.ч. Англия, США, которые приняли Декларацию о совместных действиях против стран фашистского блока.

В течение трех десятилетий, и особенно в годы войны, на международной арене Сталин стал систематически пере­игрывать своих стратегических партнеров и противников. А это были крупнейшие политические фигуры, не чета многим нынешним, — Гитлер, Черчилль, Рузвельт, Трумэн, Мао Цзедун и другие.

Как известно, победа в войне — это не только победа Вооруженных сил и тыла, но и результат гибкой, эффектив­ной внешней политики, направленной на выбор союзников, склонение на свою сторону колеблющихся, нейтрализацию потенциальных противников.

В.Ф. Седых

0.00 avg. rating (0% score) - 0 votes

Related posts