Их было пять братьев — старший Михаил, затем Лазарь, Израил, Арон и Яша-Юлий. Уже в 1903-1904 годах Михаил участвует в классовой борьбе в Чернобыле, а потом в Киеве. В 1905 году он стал социал-демократом — большевиком. Лазарь же, по профессии — сапожник, станет большевиком в 1911 году, в тот же год будет арестован властями. Остальные братья вступят в большевистскую партию после революции. Уже на первых порах Лазарь Каганович показал себя исключительно работоспособным организатором. В двадцатых годах он был заведующим орготделом ЦК — от него зависел подбор кадров на местах. При Сталине Л. Каганович станет третьим человеком в партийно-государственной иерархии.
Его авторитет в партии был очень высок. С ним считались и его боялись. Каганович подбросил «теорию контрреволюционного передельчества», на основании которой он организовал массовое избиение инженерно-технических кадров. За короткое время «железный нарком», как его называли, заменил, а потом и арестовал большинство начальников железных дорог, начальников политотделов дорог, многих руководящих работников отрасли. Он сам писал записки в НКВД и прилагал списки людей для ареста. Но в своих «Воспоминаниях» Л. Каганович утверждает, что он часто вставал на защиту арестованных государственных деятелей, в том числе: Косиора, Постыше- ва, Чубаря… «По некоторым арестам Сталин шел навстречу, — вспоминал Каганович, — приказывал еще раз проверить и не трогать этих лиц. Постышева я защищал. Были таким образом люди, которых мы защищали. Но вот были показания. Сталин сам колебался по многим. Он не всем так рубил с плеча. Сталин по этим вопросам внимательным был… Но докладывали: докладывал Верховный суд, все шло по порядку, по закону. Не нарушали мы закон, не подписывали так, произвольно. Это — вранье, ложь. Были доклады Ульриха. Он приходил, докладывал. Суд был. Были обвинительные акты, приговоры, все, как полагается, все по закону».
Он вел жесткую борьбу против евреев — это был антисемит похлеще Дубровина и других дореволюционных еврейских погромщиков. Никто другой, как Каганович, приказал взорвать Храм Христа Спасителя в Москве.
Кто лучше мог знать Кагановича, чем его близкие приятели? Вот как о нем говорил Хрущев: «Такой подхалим, как Каганович, да он отца родного зарезал бы, если бы Сталин лишь моргнул и сказал бы, что это необходимо сделать в интересах какого-то сталинского дела. Сталину и не требовалось втягивать Кагановича: тот сам больше всех кричал где надо и где не надо, из кожи вон лез в угодничестве перед Сталиным, арестовывая направо и налево и разоблачая «врагов». Надо же! Это точная характеристика самого Хрущева. Писал портрет с себя. Но Каганович морально был чище Хрущева — он не скрывал своего лица и остался предан Сталину до конца.
«Железный нарком»… Применительно к Лазарю Кагановичу — это не гиперболическое к нему отношение. Он не знал жалости — пощады от него никому не было. Его роль в войне — выдающаяся. С самого ее начала Каганович навел «железный» порядок на путях сообщения. И действительно, железные дороги работали как часы. В прямом смысле войсковые эшелоны, грузопотоки прибывали и убывали в намеченные графиками минуты и секунды — по ним сверяли часы. Малейший сбой, и сразу под трибунал. И в штрафные батальоны. А там смывали вину кровью.
В июле 1942 года сложилось тяжелейшее положение на Северном Кавказе. Сталин посылает туда Буденного, Черевиченко, Малиновского, членом Военного Совета — Кагановича. В адрес Сталина направлялось немало писем и шифровок со стороны членов Военных советов ряда фронтов. Но таких четких, правдивых сообщений без прикрас, какие присылал Каганович — не встречал. Он пишет о панических настроениях, хаотичности, танкобоязни, о безграмотности командиров… И здесь же докладывает о принимаемых мерах, вплоть до перечисления укрепления горных дорог и троп. Вот почему Сталин своей осведомленностью порой ставил в тупик командующих фронтами и армий о положении дел на фронтах.
Упорные бои развернулись под Туапсе. Немцы рвались к морю. Каганович не вылезал с передовой. В один из боев он был серьезно ранен, но ложиться в госпиталь отказался. Позже, когда немцы выдохлись, Сталин вызвал весь Военный Совет Северо-Кавказского фронта к себе — обсудить план Ставки о подготовке наступления по всему фронту. После заседания Ставки Сталин имел отдельную беседу с Кагановичем. Он подробно расспросил его о ранении, о состоянии здоровья, о делах на фронте. Вечером, на ужине, Сталин еще раз спросил Кагановича: не отразилось ли на его здоровье ранение?
— Я вполне здоров и способен к любой работе — ответил Лазарь Моисеевич. Сталин поднял за его здоровье тост. Через три месяца, когда немца погнали с Кавказа, Каганович вновь приступит к своим наркомовским обязанностям.
Я не раз искал ответ: почему после 1942 года закатилась звезда генерала армии Тюленева? Он был командующим Закавказским фронтом. Оказывается, этому помог Каганович. В одной из шифровок Сталину он довольно убедительно делает анализ состояния войск, роли командиров, приводит примеры провалов операций. А далее он сообщает: «Должен Вам сообщить, что в Закфронте т. Тюленев — не самокритичный человек и не проявляет желания вскрывать недостатки управления для улучшения дела, на этой почве у меня с ним были стычки. …Он Военный Совет даже не ставил в известность по коренным решениям».
Закончилась война. Как можно быстрее надо было восстанавливать города, поселки, промышленные предприятия. Надо было обеспечить страну строительными материалами. Кто мог возглавить решение такой архисложной задачи? На Политбюро долго ломали голову. Тогда встает Каганович:
— Я предлагаю назначить заместителя Председателя Совета Министров, члена Политбюро тов. Кагановича Л. М. министром промышленности строительных материалов СССР.
Политбюро с облегчением вздохнуло, но никто не удивился поступку Кагановича. И закипела работа, и закрутилось, завертелось — главки, тресты, управления… Сразу реконструировалось и строилось свыше 350 предприятий стройиндустрии, 35 новых цементных заводов. За полтора года, будучи министром промышленности стройматериалов, Каганович создал мощную базу развития этой отрасли. Запад предсказывал, что на восстановление СССР потребуется от 20 до 40 лет — восстановили за 4 года!
А вот о его брате Михаиле Кагановиче Сталин был невысокого мнения. Об этом свидетельствует такой пример. ЦК (считай Сталин) освободил его от должности наркома авиационной промышленности. Кого назначить? Он вызывает к себе Шахурина — секретаря Горьковского обкома и Яковлева — авиаконструктора. В присутствии членов Политбюро Сталин предложил Шахурину возглавить этот наркомат — авиапромышленности.
— Так нарком есть же?! — воскликнул Шахурин, еще не зная, что Каганович уже освобожден.
— Какой он нарком? — раздраженно ответил Сталин. — Что он понимает в авиации? Сколько лет живет в России, а по-русски как следует говорить не научился!
Яковлев вспомнил, что незадолго до назначения на должность заместителя наркома он присутствовал в кабинете у Сталина, где обсуждался представленный Илюшиным проект конструкции нового самолета. Каганович, будучи еще наркомом авиапромышленности, попытался вставить и свое мнение: «У этого самолета надо переделать «мордочку» — показывая на чертеж, сказал нарком.
Сталин прервал его:
— У самолета не мордочка, а нос, а еще правильнее — носовая часть фюзеляжа. У самолета нет мордочки. Пусть нам лучше товарищ Илюшин сам доложит».
Однокровцы упрекают Л. М. Кагановича в жестокости, и даже по отношению к своему брату Михаилу. Якобы Сталин арестовал, потом и расстрелял его, а Лазарь Каганович палец о палец не ударил, чтобы спасти брата. Но историю смерти брата рассказал сам Л. М. Каганович. Первым дал показания на Михаила Ванников — в свое время он был заместителем у М. Кагановича — наркома авиапромышленности. Доложили Сталину. Он создал комиссию из членов Политбюро. Л. М. Каганович вспоминал: «И вот вызвали Ванникова и других, устроили очную ставку. Ну эти показывают одно, а Михаил был горячий человек, чуть не с кулаками на них. Кричит: «Сволочи, мерзавцы, вы врете!» Ну при них ничего не могли обсуждать, вывели арестованных, а Михаилу говорят: «Ты иди, пожалуйста, в приемную, посиди, мы тебя вызовем еще раз. А тут мы обсудим». Только начали обсуждать, к ним вбегают из приемной и говорят, что Михаил Каганович застрелился». …Он остался членом ЦК, его из ЦК не исключили. На Новодевичьем кладбище его прах похоронен. На доске написано: член партии с 1905 года».
А Лазарь Моисеевич прожил долгую жизнь — 97 лет. Он работал до последней минуты над книгой воспоминаний и написал 14 тысяч рукописного текста.
В.Ф. Седых
