Кто сыпал мусор на могилу?

хрущев
0.00 avg. rating (0% score) - 0 votes

Я не отношусь к тем чувствительным людям льющим слезы по прошлому, но я с уважением отношусь к нашей ис­тории. А из нее, многострадальной, сегодня плетут веревки, без зазрения совести вырывают из нее страницы, фабрикуют и извращают истину. А она, как Феникс из пепла, поднимается, возвращается в свое подлинное русло. С вершины ушедших десятилетий мы стали более объективно оценивать дела вож­дей того времени. Может быть, на фоне нынешнего сложного времени, нам яснее представляется эпоха, которую называли «Сталинской».

Со времени смерти Сталина прошло много времени, но мы и сейчас держимся на том фундаменте, который он зало­жил. Этот монолит начали долбить еще при Хрущеве. Долби­ли постоянно, упорно, остервенело, а он оказался очень крепок. Но капля камень точит — и таки удалось разбить эту глыбу на уродливые куски. Но и эти обломки дробят… дробят… И это при том, что сопротивление осуществившим голубую мечту всех врагов русского народа мало кто оказывал.

Но народ помнит, что все монументальное было созда­но Сталиным. В наши времена наблюдаю торжества в Москве по случаю дня Победы. В тексте доклада перечисляются пол­ководцы, внесшие вклад в победу над фашизмом. Буднично произносится имя Сталина… И зал взрывается ураганом ова­ций… минута, две, три… От грома аплодисментов сотрясает­ся дворец. Невольно приходит мысль: чем больше шельмуют Сталина, тем величественней он кажется народу. Сегодня о нем пишут все, кому не лень. И, как правило, в черных тонах. Складывается впечатление, что Сталину мстят не задумыва­ясь, заслужил ли он такую, порой нелепую и беспощадную, месть. Парадокс в том, что Сталину мстят даже те, которым ни он, ни его система не принесла никаких бед.

Сталин давно отошел в мир иной, и он не может защи­щаться. Те же, кто был в соратниках и друзьях, как он предви­дел, насыпали много мусора на его могилу.

Я был мальцом, когда умер Сталин. Хорошо помню, что впечатление от его смерти было очень сильное, глубокое, вос­принято как горе, какого народ еще не знал. Нас, учеников, собрали в зале школы. На самом высоком месте стоял радио­приемник, передавали траурный митинг из Москвы. В пере­полненном зале людей было, что сельдей в бочке. Мы не ды­шали, ловили каждое слово. Ученики, учителя, колхозники искренне плакали. И я тоже плакал.

После смерти Сталина в Москве решили провести Пле­нум ЦК. Планировалось вскрыть недостатки государственных органов, осудить руководителей на местах, допустивших мас­совые репрессии. Такой доклад и проект постановления были подготовлены. О Сталине там почти ничего не было сказано. Но против проведения Пленума выступил Хрущев и его окру­жение. Вскорости он придет к власти. Но идея критики реп­рессий натолкнула его на мысль въехать в историю на белом коне. К чести Хрущева, ему это удалось. Первым разоблачить «кровавого» Сталина! Очень звучит.

Услышав обвинения Хрущева в адрес Сталина, населе­ние страны в прямом смысле было потрясено. Это состояние было посильнее, чем смерть вождя. Именно тогда наши души были опустошены. В психологии людей Хрущев едва ли раз­бирался, но то, что мы были язычники, это он хорошо знал. «Этот хитрый все будет валить на товарища Сталина…» Этот «хитрый» широко стал известен в 1956 году, с того преслову­того, но памятного XX съезда партии.

К разоблачениям «культа личности» и его осуждению можно подходить двояко. С одной стороны, месть Хрущева за расстрелянного в войну сына Леонида, с другой стороны, стремление на «культе» нажить себе огромный политический капитал. Таким образом, он убивал сразу двух зайцев. Вне сомнения — в основе разоблачений была личная месть Сталину за сына. Не из идейных соображений он ступил на этот путь, а исключительно из личных: «Ленин мстил царской семье за казненного брата, — публично говорил Хрущев, — а я за сына и мертвому Сталину не прощу!»

Хрущев ненавидел Сталина еще и потому, что тот пос­тоянно давал почувствовать его низкое положение. Здесь была смесь психологических мотивов и политического расче­та — обида, зависть и месть. Обратимся к выдержке из книги «Эпоха борьбы и побед» полковника Е. Я. Джугашвили — вну­ка Сталина: «У Хрущева от первого брака был сын Леонид. Одним из его развлечений была стрельба по бутылке, стоящей на голове человека. Кстати, этим увлекались и некоторые не­мецкие офицеры. Только подопытным материалом у них были военнопленные. В одном из таких упражнений Леонид вместо бутылки попал в голову своему товарищу и убил его. Об этом стало известно Сталину. Хрущев, как член Военного совета од­ного из фронтов, Первый секретарь ЦК КП(б) Украины, начал спасать сына от наказания. На встрече с Хрущевым Сталин спросил его: «Вы ходатайствуете о сыне как член Политбюро или как отец?» — «Как отец», — ответил Хрущев. Тогда Сталин задал ему вопрос: «А Вы думали о том отце, сына которого убил Ваш сын? Что он скажет?»

Война диктовала законы военного времени, и они были законом для всех. Леонид из офицеров был разжалован в ря­довые и направлен в штрафной батальон. Вскоре попал в плен. Немцы, узнав, что среди пленных сын члена Политбюро, ста­ли использовать его для агитации в прифронтовой полосе: вы­ступая по радио, он агитировал советских солдат и офицеров сдаваться в плен.

Дело приняло политический характер. Сталин дал указа­ние начальнику Центрального штаба партизанского движения П. К. Пономаренко выкрасть сына Хрущева у немцев. Когда Сталину доложили, что Леонид доставлен в расположение од­ного из партизанских отрядов, и попросили самолет для от­правки его в Москву, то Сталин ответил: «Не надо рисковать еще одним офицером, судите Леонида Хрущева на месте». Сын Хрущева был расстрелян как изменник Родины.

Хрущев после смерти Сталина тщательно скрывал этот факт, и даже был пущен слух, что летчик Леонид Хрущев по­гиб смертью храбрых в бою с несколькими истребителями. У нас умеют распускать слухи. Сам Хрущев, будучи членом Военного совета Юго-Западного направления, то есть армий, сражающихся под Харьковом, в критический момент, когда немцы окружили наши войска, бросил фронт и бежал в Мос­кву. Ему грозило попасть под суд военного трибунала. От на­казания его спас Молотов. Ну и в одном из послевоенных вы­ступлений Сталин назвал Хрущева придурком. Может быть, все это вылилось потом, после смерти вождя, в открытую не­нависть к Сталину, и Хрущев стал насаждать ее в народе. Хру­щев был мстительным человеком…

В этой истории один нюанс требует уточнения. Я встре­тил информацию о том, что партизаны выкрали у немцев быв­шего старшего лейтенанта Красной Армии Л. Хрущева. Он был переброшен через фронт самолетом и уже по приговору военного трибунала будет расстрелян как изменник Родины. С другой стороны, Сталин мог сказать именно так: «Не надо рисковать еще одним офицером…» Это в его духе. Но Хрущев, где только мог распространял сведения, что его сын погиб ге­ройской смертью. Когда Жуков был назначен Министром обо­роны, Хрущев посчитал, что настало время не просто реаби­литировать сына, а создать ему официально ореол героя. Он недвусмысленно предложил Жукову подписать ходатайство перед Президиумом Верховного Совета СССР о присвоении Л. Хрущеву звания Героя Советского Союза. На что маршал со свойственной ему прямотой ответил: «У меня предатель геро­ем не будет!» Этот ответ полководца дорого ему стоил. Вско­рости он будет освобожден от занимаемой должности. Были у Хрущева и другие причины ненавидеть Сталина. На совести Никиты Сергеевича окружение и гибель войск под Киевом в сентябре 1941 года. Это он, на вопрос Сталина: «Удержите ли Киев?» ответил, что Киев не сдадим. И Сталин поверил не Жу­кову, настаивавшему на отводе войск, а ему — Хрущеву.

А, может быть, Хрущев мстил Сталину священной мес­тью, и расстрел предателя-сына — только толчок, только пре­людия к восстановлению справедливости, восстановлению законности? Может быть, Хрущев был выше личных обид, и его нравственность была чище и возвышалась над моралью сталинской? Молотов: «Хрущев принес Сталину списки вра­гов народа, Сталин усомнился: «Неужели так много?» — «Их гораздо больше, товарищ Сталин, вы не представляете, сколь­ко их!» — взахлеб убеждал его Хрущев.

Да, Хрущев мстил Сталину за сына, за унижения. Ста­линские насмешки оставляли в его душе смертельные уколы потому, что они были основаны на правде, на объективном от­ношении к Хрущеву. Но осуждению «культа» была еще одна причина: боязнь разоблачения многих собственных преступ­лений. И вместо обороны он избрал тактику наступления. Быстрей, быстрей сделать из Сталина козла отпущения. Но… Молотов, Ворошилов и другие уперлись. А Хрущев им: «Преступления-то были? Нам самим, не дожидаясь других, следу­ет сказать, что они были. Когда нас будут спрашивать, то уже станут осуждать».

Хрущев очень боялся. И было чего. В восьмидесятых го­дах специальная комиссия Политбюро ЦК КПСС установила, что Хрущев, будучи руководителем Московской парторганиза­ции, репрессировал 55741 человек. Будучи первым секретарем ЦК на Украине (1938 — 1940 годы), участвовал в уничтожении 167585 человек. Это он возглавлял «тройку» при НКВД. Одно такое заседание с участием Хрущева стоило жизни сразу 36 тысячам партийным, советским работникам, многим хозяйс­твенникам. Это то, что удалось установить. Придя к власти, Хрущев активно стал заметать следы преступлений, поручает в то время руководителям госбезопасности Серову, Семичас­тному уничтожить документы, его уличающие. Я вспоминаю беседу с генералом КГБ Тарасовым И. В., длительное время ра­ботающим в Донбассе. В пятидесятые годы, еще молодой офи­цер госбезопасности, он был свидетелем изъятия документов связанных с репрессиями. «К нам прибыла из центра группа чекистов, — рассказывал генерал, — она перерыла все архивы, изъяла все постановления «тройки», но только те, где касалось «высшей меры», и где стояла подпись Хрущева». Много таких постановлений было изъято и уничтожено в городах Киеве и Москве, где когда-то Хрущев возглавлял партийные организа­ции. Следов было много…

Хрущев развернул невиданную компанию лжи и клеветы о Сталине. Начиная с XX съезда партии, он начал массирован­ную обработку советских людей. Но все выводы, характерис­тики, оценки выстраивались на «воспоминаниях» озлобленно­го Троцкого. Хрущев эмоционально, артистично преподносил сногсшибающие факты сталинского «произвола» в отношении военных, интеллигенции, партийных, государственных деяте­лей. Он давал лакомую пищу для злобной фантазии отечествен­ным и зарубежным нечистоплотным писакам. Но опубликовать доклад ЦК XX съезду партии он так и не решился — боялся. Те­перь уже установлено, что никакого доклада XX съезду партии не было. Хрущев выступил уже после съезда с тезисами докла­да перед вновь избранными членами ЦК. Так что это была не линия съезда партии, а линия самого Хрущева.

Он знал, что миллионы людей боготворили Сталина. И знал, что не убедил народ. Но Хрущев дал повод недовольным, и тем, кто был заинтересован в развале СССР. С завидной оперативностью у нас стали издаваться различные «труды» Троцких, Родзинских, Фрумкиных, Волкогоновых, Баткиных, Боревых, Рой Медведевых, Авторхановых и иже с ними. Их фантазия о «кровавом тиране» не знала границ.

Хрущев умело скрывал свою троцкистскую сущность. Каганович: «На одном из заседаний Президиума Хрущев ска­зал: «Надо еще разобраться с делами Зиновьева-Каменева и других, то-есть троцкистов». Я бросил реплику: «Чья бы коро­ва мычала, а твоя бы молчала». Хрущев вскипятился и начал кричать: «Что ты все намекаешь, мне это надоело». Тогда, на Президиуме, я не стал раскрывать этот намек, но сейчас я его раскрою. Хрущев был в 1923-1924 годах троцкистом. В 1925 году он пересмотрел свои взгляды — покаялся в своем грехе».

Когда Хрущева избирали секретарем Московского коми­тета партии, Каганович рассказал об этом факте Сталину. Тот посоветовал Хрущеву выступить на конференции и честно рассказать свою биографию, а Каганович подтвердит, что ЦК об этом знает. Естественно, политический мошенник Хрущев так и поступил.

«У нас в 20-е годы, — вспоминал Молотов, — был тончай­ший слой партийного руководства, а в этом тончайшем слое все время были трещины: то правые, то национализм, то оппо­зиция… Как выдержал Ленин, можно поражаться. Ленин умер, они все остались, и Сталину пришлось туго. Одно из доказа­тельств этому — Хрущев. Он попал из правых, а выдавал себя за сталинца, за ленинца: «Батька Сталин! Мы готовы жизнь отдать за тебя, всех уничтожим!» А как только ослаб обруч, в нем заговорило…»

Но чтобы нам более яснее понять в чем «вина» Сталина, надо обратиться к истокам трагедии 37-38 годов.

В.Ф. Седых

0.00 avg. rating (0% score) - 0 votes

Related posts