В быту был скромен, прост…

806025 16.11.2010 Здание ближней дачи Иосифа Сталина в Кунцево в Москве. Пресс-служба ФСО России
0.00 avg. rating (0% score) - 0 votes

Чем больше я изучал жизнь этого великого деятеля, тем больше убеждался, что он был всего лишь человеком.

Всю свою жизнь, даже будучи во главе государства, он жил просто и скромно. И заметно, что семья его бедствова­ла до тех пор, пока его жена Надежда Сергеевна не пошла ра­ботать в редакцию журнала «Революция и культура». Потом вновь безденежье — жена пошла на учебу в Промакадемию. И муж — руководитель огромного государства ежемесячно брал в партийной кассе в долг в счет будущей зарплаты 25, 60,75 руб­лей (Стасова сохранила расписки Сталина). Тогда было строго, даже малейшее нарушение рассматривалось как политическое преступление перед партией и государством. Однажды его семье, передали жареную утку (это было в двадцатых годах). Придя с работы, Сталин увидел презент и очень рассердил­ся: «- Как вам не стыдно! Люди голодные, кругом нищета, а вы?!» И он выбрасывает утку в форточку. Сестры жены после скудного ужина тихонько выскользнули из квартиры, нашли в снегу утку и украдкой ее съели.

У него были теплое сыновнее отношение к матери, сохра­нились его письма — ласковые и проникновенные. При послед­ней встрече с сыном мать спросила его:

—      Иосиф, кто же ты теперь будешь? Он улыбнулся и ответил:

—      Что-то вроде царя…

А она постоянно высылала его семье посылки — до самой своей смерти. Надежда Сергеевна пишет в ответ свекрови: «неудобно… зачем…? А «царская» семья с нетерпением ждала эти посылки — была острая нужда.

В пятидесятые годы ему к столу подали необычную сельдь.

Попробовав на вкус, Сталин с интересом спросил: — «От­куда?» И ему поведали историю ее появления. Расположив­шись на одном из островов на реке Амур, отряд казаков под командованием сотника Жупана приступил к заготовке прови­анта на зиму. Край богатый — всего вдоволь. Однажды казаки выловили серебристую сельдь, несколько отличавшуюся от сельди Каспийской, Азовской, Беломорской. Засолили, попро­бовали — необыкновенный вкус, и назвали ее «жупановской» в честь казачьего сотника Жупана. Оказывается эта сельдь захо­дила погостить в верховье Амура один раз в году, да и то на не­делю — две, а потом вновь возвращалась в океан. С тех времен жупановская селедка непременно была на царских столах, да и на королевских тоже. Англия закупала ее у России за золото, что называется, «вес на вес». Вылов этой уникальной селедки постоянно осуществляется под усиленной охраной. Выслушав рассказ, неприхотливый в еде вождь еще раз попробовал на вкус сельдь и вытер усы.

—      Назавтра еще подать? — услужливо спросила горнич­ная, она же повариха Матрена.

—   Я не миллионер, чтобы часто есть такой деликатес — не­довольно ответил Иосиф Виссарионович.

Сталина сегодня рисуют этаким мрачным, замкнутым букой. Но можно сделать ссылки на сотни людей, общавшихся с ним, и все они утверждают, что Сталин был приятным в об­щении человеком. Он мог без преувеличения очаровать собе­седника, обладал изящным юмором, не лишенным тонкости и глубины. Этим он выгодно отличался от Ленина и Троцкого, у которых напрочь отсутствовало чувство юмора.

В своей книге «Генеральный штаб в годы войны» С. М. Штеменко описывает, как Сталин угощал военных, выращен­ными на его даче в Кунцево арбузами. «После обеда он повел нас на небольшой участок, где росли … крупные арбузы. Хо­зяин был доволен и открыто рад нашему удивлению. Он уго­щал нас профессионально, одним движением ловко откалывал ножом крупные, сочные дольки арбуза. Сталин был похож на доброго бахчевника. Мы осторожно, даже боязно протягивали руки за следующей «порцией», а он, видя нашу нерешитель­ность, добродушно ворчал: «Ну что вы стесняетесь?» Конечно, такого Сталина мы видели впервые».

Никто из окружения Сталина ни разу не замечал, что вождь как-то заботился о своем здоровье. Никто не видел, что он вызывал к себе врача. Или его сопровождали в поездках медики, как это было с другими вождями.

Перед войной Сталин работал по 16-18 часов в сутки. С начала войны он, кажется, вообще не отдыхал — видимо, силь­ная натура стимулировала его и придавала физические силы. Мало кто знал, что постоянное хождение во время заседаний, это не какая-то блажь или стремление дать понять: «Кто в доме хозяин?!» Причины этих хождений чисто прозаические: в один из побегов, в сорокаградусный мороз, он провалился в прорубь, сломал руку, чудом выбрался и восемнадцать ки­лометров добирался до селения. С тех времен ревматизм не давал ему покоя.

По человечески трудно себе представить, что этот че­ловек, уже пожилой, даже ниже среднего телосложения, но сколько он имел физических сил?! Его работоспособность, исключительная физическая выносливость не знали предела, чем изумляли окружающих его людей. Ведь способность че­ловека управлять государством по тем временам ограничива­лась 55- 60 годами. А Сталину было далеко за шестьдесят.

Он на весь мир не говорил о своей аскетической жизни, но весь его образ жизни свидетельствовал об этом.

Громыко: «В манере поведения Сталина справедливо от­личали неброскую корректность. Он не допускал панибратс­тва, хлопанья по плечу, по спине, которые иной раз считаются признаком добродушия, общительности и снисходительности.

Даже в гневе — а мне приходилось наблюдать и это — Сталин обычно не выходил за рамки допустимого. Избегал он и не­цензурных выражений».

Сталина умышленно рисуют уродом, получающим на­слаждение от вида нетрезвых людей, особенно его окруже­ния — соратников, военачальников, артистов, которые имели свободный доступ к руководителю Советского государства. Вот что рассказывал ныне здравствующий Сергей Михалков: «Артист Абрикосов на приеме в Кремле крикнул:

—      За Ваше здоровье, товарищ Сталин!» — и выпил залпом стакан водки. Сталин осуждающе покачал головой и тихо ска­зал ему:

—       Подумайте о своем».

На другом обеде он с возмущением обратился к одному из авторов Государственного гимна поэту Эль-Регистану:

«- Ну зачем вы допиваете все рюмки? С вами будет не­интересно беседовать». Кстати, все, кто бывал у Сталина на даче в Кунцево или на квартире, удивлялись скромности об­становки. Стол никогда не отличался излишествами, даже в праздники. Гости сами усаживались, сами клали себе на та­релку немудрую еду. Рядом стоял стол с кастрюлями. Каж­дый брал свою тарелку, подходил к ним и выбирал по свое­му вкусу суп или борщ. Думаю, что этим, непривычным, но бесспорно демократичным обычаем Сталин обогнал нас, архаичных, лет этак на сто. Раньше мы не в состоянии были додуматься так рационально и культурно организовать тра­пезу. Точно так же дело обстояло со спиртным. В стороне находился столик, на котором были выставлены в ассорти­менте коньяк, водка и вина. Не было и намека на прину­дительное питие алкогольных напитков — каждый выбирал себе по вкусу. Сталин пил только сухие грузинские вина, да и то разбавленные водой. После совещаний он приглашал присутствующих на ужин. Бывал там и С. М. Штеменко. Он заметил, что Сталин постоянно к вину добавляет что-то из графина. «Наверное особая водка», — решил Сергей Матве­евич. Был постоянный соблазн попробовать. Когда Сталин отвернулся, чтобы сменить тарелку он быстро из графина налил полную рюмку. Дождавшись очередного тоста, вы­пил… Вода! Да какая холодная!.. Генерал вспоминал: «Хо­зяин с затаенной усмешкой, прищурившись, посмотрел на меня и, немного погодя, спросил тихо, чтобы никто не слышал: «Как, крепкая?» Кровь бросилась мне в лицо — так стало стыдно, весь вечер я чувствовал себя неважно и клял свое неуместное любопытство». Он редко выпивал, и тогда бывал очень веселым, заводил патефон. У него было много пластинок. Здесь были русские народные песни, он их очень любил, были здесь интермедии знаменитых исполнителей. Были и грузинские песни. Сталин любил угощать людей, порой предлагал выпить стопку, другую водки, коньяка. С одной стороны, это гостеприимство было в грузинском духе, с другой — он изучал людей — пьет и не теряет ум, это одна категория людей, выпьет чарку и дурак дураком — это другая категория. Так было с маршалом Блюхером, с гене­ралом Маркианом Поповым, которые подавали большие на­дежды, однако эти военные не имели тормозов, когда дело касалось застолья. Нетрезвые люди вызывали у Сталина, мягко говоря, неприязнь, если не омерзение.

По хозяину — и порядки в доме. Статистика свидетель­ствует, что в сталинские времена СССР потреблял на душу населения алкоголя меньше, чем другие страны мира. В час­тности, к концу 1940 года его потребление было на уровне 1,9 литра. Этот объем сохранялся до 1953 года, то есть до года смерти Сталина. В годы войны водочные и винокуренные за­воды вообще были закрыты.

Зато с приходом к власти Хрущева в стране с алкоголем стало твориться что-то совсем невообразимое. Идеальная кри­вая графика резко поползла вверх — уже в конце семидесятых мировой уровень потребления в пьющих странах нами был превышен в 2,5 раза и составлял 12 литров абсолютного ал­коголя на душу населения в год. Это 30 литров водки. А если прибавить к этому самогоноварение…

Кто побывал в гостях у Сталина, а таких были тысячи — все отмечают, что за столом велись деловые разговоры. Но иногда Сталин, как гостеприимный хозяин, менял тему, был очень остроумен, шутил со вкусом, находил такие забавные короткие рассказы, что сразу все преображались — станови­лось весело и непринужденно. Если он смеялся, то только над тем, что действительно было смешным. Если он шутил, то только с умными людьми. Но застолье никогда не затягива­лось — хозяин ценил время, и, прежде всего, свое.

У него была тайная страсть — собирал на себя карикатуры. Держал их под рукой в письменном столе. Он не был капризен в быту, был непритязателен, прост и приветлив со всеми, кто служил у него. Повара, шоферы, охрана, садовники платили ему ответной и искренней любовью. Да и как по-другому, если все они никогда не получали отказа в своих просьбах, если он никогда не проявлял самодурство или жестокость, а порой и защищал их от генералов охраны, генералов-комендантов. Светлана Аллилуева вспоминала: «Никто его здесь не считал богом, сверхчеловеком, гением, злодеем. Его любили и уважа­ли за самые обыкновенные человеческие качества, о которых прислуга судит всегда безошибочно». Он не корчил из себя ничего и в этом был отпечаток гения.

Он нуждался в общении с людьми и не скрывал этого. Однажды он предложил маршалу Еолованову переехать к нему на дачу: «Будем рядом жить, а то все говорят — великий, гениальный, а вечером не с кем чаю попить». Маршал вежли­во отказался, а он говорит: «Бери, а то Василевскому отдам».

Сталин никогда не носил никаких наград. Исключение составляла звезда Героя Социалистического Труда. Оказыва­ется, его дочь Светлана приколола ее в день рождения отца. У грузин есть обычай, если что-то сделала женщина, так тому и быть. Когда Сталина наградили вторым орденом «Победа» и присвоили звание Героя Советского Союза он пришел в ярость. К наградам Сталин был равнодушен. Это художники рисовали его в орденах и звездах. У любого командарма было наград в несколько раз больше, чем у Сталина. Он никогда не говорил о своих заслугах.

Свой пуританский образ жизни он не предлагал копиро­вать, не пытался пропагандировать. Когда он умер, у него не оказалось ни сбережений, ни вещей, и только два поношен­ных мундира, подшитые валенки и изрядно заплатанный ту- луп-доха. Аскетизм? Да! Аскетизм во имя идеи. Разве это по­зорно, разве это порок?! Дай бог такие пороки иметь нашим вождям!

В.Ф. Седых

0.00 avg. rating (0% score) - 0 votes

Related posts