Внук Инессы Арманд

Внук Инессы Арманд
0.00 avg. rating (0% score) - 0 votes

Встреча с первым секретарем Магдебургского окружко­ма, членом Политбюро СЕПГ Германской Демократической Республики Вернером Эберлейненом была неожиданно теп­лой и откровенной. Эберлейнен не просто владел русским язы­ком — он к месту вставлял массу поговорок, прибауток, удачно каламбурил. Откровенно, я редко встречал, даже среди сооте­чественников, знающих так, как он, русскую словесность. За­метив мое удивление, он засмеялся.

— О-о! Это длинная история.

Что греха таить: его откровению способствовала наша украинская «Горшка з перцем».

— Мой отец, известный деятель Коминтерна, входил в его руководство… Многие близкие мне родственники после поражения революции в Германии переехали в Москву. Отец женился на старшей дочери Инессы Арманд, а первую семью оставил.. Мать дружила с Надеждой Константиновной Круп­ской, которая писала ей очень теплые письма. Они сохрани­лись. Так получилось, что до прихода к власти Гитлера, я жил в Германии. Но по инициативе Крупской, с огромным трудом меня вырвали отсюда и переправили в Москву. Мой отец, Г. Эберляйнен, был единственным делегатом на конференции, создавшей Коминтерн. На известной фотографии он сидит ря­дом с Лениным.

— Это Ваш отец? — нетерпеливо и бестактно перебиваю его.

— Все правильно, — именно он! Но в 1937 году отца и его сестер арестовали. По некоторым данным, его, больного аст­мой, жестоко допрашивали в Лефортовской тюрьме. Пригово­рили к двадцати пяти годам лишения свободы. Он умер в 1944 году. В 1937 году я тоже был арестован. И меня, семнадцати­летнего, отправили по этапу в Тюменскую область. Вы спра­шиваете, откуда знание русского языка? — Оттуда, с лесопова­ла, где отбухал семнадцать лет. Вернулся в Москву, работал переводчиком у известных партийных и государственных де­ятелей — дольше всех у Кириленко. Потом был переводчиком у Вальтера Ульбрихта, вплоть до его смерти.

Он замолчал, видимо что-то вспоминая. И я воспользо­вался паузой.

— Товарищ Вернер! Относитесь ли вы к категории озлоб­ленных, обиженных режимом Сталина?

— Хороший вопрос! Конечно, мне благодарить Сталина нет причин, и это объяснимо. Но дело не в моих обидах. «По мере строительства социализма классовая борьба обостряется!» — знаменитая сталинская фраза.

Утверждают, что это глупый вывод Сталина. Ничего по­добного! Все тридцатые годы подтвердили это его заключе­ние. Классовая борьба шла на всех уровнях власти, экономи­ки, промышленности, на селе, в армии. Ее подогревали из-за рубежа, и особенно с приходом Гитлера к власти.

Правда, несколько позже Сталин говорил о необходимос­ти «разбить и отбросить прочь гнилую теорию о том, что с каждым нашим продвижением вперед классовая борьба у нас должна будто бы все более и более затухать…» и подчеркивает что, «если один конец классовой борьбы имеет свое действие в рамках СССР, то другой ее конец протягивается в пределы окружающих нас буржуазных государств».

То, что Сталин боролся за власть всеми методами, и многие невинные при этом попали в жернова — это бесспорный факт. Ну а кто из руководителей государств не цеплялся за власть? Я знаю из истории два примера добровольного отречения от власти — это древнеримский император, кажется… Диаклекен отказался от трона и ушел в деревню выращивать капусту, да еще ваш царь Николай II. На мой взгляд, борьба Сталина за власть все же была на втором плане. Это внешне так выгляде­ло. Им двигали иные мотивы: сохранить советское государство, а это значит и сохранить собственную власть. Наступление на Сталина шло с двух фронтов: международные силы империа­лизма и троцкизм. И эта борьба шла с 1917 года. Если импе­риалисты стремились изменить строй грубой, военной силой, то троцкисты стремились взорвать государство изнутри. Они применяли разные методы, в том числе клевету, оговор комму­нистов, граждан других стран, находящихся в СССР. А их было немало. Тем самым, троцкисты хотели настроить народы дру­гих стран против Сталина. Удар был нанесен по руководителям компартии Германии, Югославии, Италии и Польши. Больше других пострадали германские коммунисты. Ежов заявлял: «Не будет преувеличением сказать, что каждый немецкий гражда­нин, живущий за границей, — агент гестапо». За те годы было расстреляно 242 немецких коммуниста. Сталина обвиняют, что он якобы «сдал» Гитлеру Германскую компартию и ее руково­дителя Эрнста Тельмана. Это не соответствует действитель­ности. Мне рассказывали, что Сталин вынашивал план обмена гитлеровских генералов на Тельмана. Я внимательно просмат­ривал вывезенные документы из Германии и нашел любопыт­ные свидетельства нацистов об активной деятельности троцкис­тов по компрометации Тельмана, фактически они предали его и помогли прийти к власти Гитлеру. Между прочим руководил травлей Тельмана не кто иной, как член Исполкома Коминтерна Бухарин. В материалах Нюрнбергского процесса есть многие показания нацистских преступников о борьбе троцкистов про­тив советской власти. Сейчас пишу книгу о том времени. Хочу заметить, что уже в 1938 году репрессии против иностранцев почти прекратились. Видимо Сталин разобрался… Отголоски троцкизма у вас проявлялись еще и после войны. Помню, уже в пятидесятые годы Кириленко плевался, когда ему доложили, что где-то севернее Москвы сломали какую-то святыню, ка­кой-то памятник. «Проклятый нехристь», «недобитый троц­кист» — ругался Кириленко. В чей адрес — не знаю.

В свою очередь я рассказал Эберлейнену как ломали цер­ковь в моем селе в 1955 году.

— И это в хрущевские времена? — спросил он.

— Вот именно.

— На мой взгляд, вопрос борьбы с православием в вашей стране требует внимательного исследования. Не могу утверж­дать, но антиправославная политика — это не сталинская по­литика. Тогда сложное было время. Люди совсем иной веры, нравственной идеологии были враждебны православию. Они по иному смотрели на судьбы людей, у них было иное отно­шение к жизни и смерти русских людей, они легко отправляли их на казнь. Они были избраны Богом, считали себя вершите­лями судеб людей…

У меня остались очень приятные воспоминания об этом сильном и умном человеке. Интересно бы узнать о его судьбе.

Позже, работая над этой книгой, у меня все чаще и чаще возникал вопрос: — так ли уж были невинными жертвами не­которые интернационалисты?

Почему мы сбрасываем со счета, что иностранные спецорганы в преддверии войны не вербовали выезжающих в СССР «коммунистов», разного рода эмигрантов? Тысячу раз Сталин был прав, когда заявлял, что «в СССР они будут засы­лать вдвое и втрое больше вредителей, шпионов, диверсантов и убийц, чем в тылы любого буржуазного государства…» И за­сылали. А их в кутузку, а некоторых, особо опасных, к стенке. А как по другому? Были и такие интернационалисты, которые пролили море безвинной русской кровушки.

Когда Красная Армия разгромила врангелевцев, руково­дителем Крыма сразу, в тот же день, был назначен Бела Кун (настоящее имя и фамилия: Арон Коган). Первой заботой «вен­гра» Бела Куна была проблема с белогвардейскими офицерами и юнкерами, которые уже не сопротивлялись, но еще были с оружием. Под честное слово, что их не расстреляют, офицеры и юнкера сложили оружие. Ничего не подозревая, они мирно стали прибывать на регистрацию… Вересаев писал: «Офице­ры явились. И началась бессмысленная кровавая бойня. Всех являвшихся арестовывали, по ночам вывозили за город и там расстреливали из пулеметов». Таким вероломным образом, за несколько «варфоломеевских» дней и ночей было расстреля­но и зарублено около 100 тысяч русских офицеров, юнкеров и солдат. Это страшное решение по их ликвидации было приня­то Землячкой (Залкинд), Фельдманом (впоследствии — комкор) и Бела Куном. Благословил массовое истребление пленных Троцкий.

Ленин очень резко осудил эту бессмысленную жесто­кость. Он потребовал снятия Бела Куна и объявления ему… вы­говора. После этого «слегка провинившийся» Б. Кун работает в Коминтерне, был ответственным за подготовку революции в Германии. В результате, в 1921 году, успешно провалил это дело. Потом Сталин воздаст и Б. Куну и Фельдману по заслу­гам. А вот на Розалию Землячку — Залкинд у грузино-русского Сталина не поднялась рука… женщина, хотя и палач.

Еще одно серьезное обвинение Сталину — безвинные аресты работников Коминтерна, посольств, представительств, разведчиков. Таких фактов было немало. Но арестовывали в основном по двум причинам — перевербовка их иностранны­ми разведками и расходование, вернее растрата, огромных средств отпускаемых СССР на содержание этих сотрудников. Многие из них шикарно жили, — тратили народные деньги на­лево и направо, при этом делали вид, что работают на оборону, на безопасность СССР. С одной стороны, это были обычные преступники — растратчики, с другой — это были политичес­кие мошенники. Но и в том, и другом случае это были корыс­тные люди. А Сталин все чаще и чаще поручал проверять эф­фективность, результативность их деятельности. И когда ему докладывали, что Коминтерн везде сдал свои позиции, и наши огромные суммы денег вылетают «в трубу», он с возмущени­ем говорил: «Это нахлебники, живущие за наш счет. И через девяносто лет они не смогут сделать ни одной революции. Ну и лавочка…» Проверялись и липовые отчеты разведчиков. Они нередко давали товарищу Сталину «дезу» о якобы зреющей в ряде стран революционной ситуации. Так было с Финляндией. Сталин рассчитывал, что не успеет красный сапог ступить на земли Суоми, как тут же рабочий класс сбросит бывшего цар­ского генерала Маннергейма. На поверку оказалось обратное: финны не только устояли, а на первых порах даже нокаутиро­вали нашу «непобедимую» и «легендарную». В своей книге «Я был агентом Сталина» В. Кривицкий (настоящее имя — Са­муил Гинзберг) тоже упоминает о дезинформации. Не исклю­чено, что по тем же основаниям он мог быть тоже арестован, но у Гинзберга хватило ума не возвратиться в СССР.

В.Ф. Седых

0.00 avg. rating (0% score) - 0 votes

Related posts