А Его — нэ боишься?

Рассказывают, как к Сталину попросился на прием на­ходившийся в Москве грузинский епископ отец Георгий, с которым они вместе учились в духовной семинарии. Сталин пригласил его в Кремль. Опасаясь гнева вождя, отец Георгий поехал в гости не в епископском облачении, а в партикулярном костюме. Встретил Сталин отца Георгия душевно, вспомина­ли прошлое, пили грузинское вино, пели песни, а уже когда расставались, Сталин подергал за лацкан серого пиджачка.

— Меня боишься… А Его — не боишься? — и показал рукой на небеса.

В 1922 году вместе с Орджоникидзе Сталин заехал в Гори отведать свою мать. После обычных взаимных расспросов о том, о сем, его мать — Екатерина Георгиевна неожиданно за­дала вопрос: «Сынок, на твоих руках нет царской крови?» (Речь шла о гибели императора Николая Романова и его семьи — В.С.) Сын прямо посмотрел в глаза матери. «Вот тебе крест, истинно нет!» — ответил Сталин и в присутствии многих пе­рекрестился. Изумленному Орджоникидзе он сказал: «Она же верующая. Дай Бог, чтобы наш народ так поверил в марксизм, дай Бог!»

Сталину приписывают страшное святотатство: борьбу с религией и разрушение десятков тысяч православных храмов. Никто не будет спорить, что Сталин был атеистом, но никто не докажет, что он был инициатором уничтожения православ­ных святынь. Разрушение храмов приписывают Кагановичу. Под видом реконструкции Москвы он давал указания сносить многие исторические памятники Москвы, в том числе знаме­нитый храм Христа Спасителя, Сухареву башню, Страстный монастырь, Иверские ворота, церковь Параскевы Пятницы (17 век), древний Симонов монастырь и многие другие.

Но и здесь не все так, как нам преподносят. Известно, что в 30-е годы Москва строилась невиданными темпами, за четы­ре года ее население возросло более чем на миллион жителей (тогда кого уничтожал Сталин? — В.С.). Нужны были развяз­ки дорог. Большевики тогда учитывали, что в перспективе на улицах Москвы будут сотни тысяч автомобилей, а Сухарева башня стояла в эпицентре этого движения. Ее расположение создавало трудности — здесь ежедневно, из-за этого погибало под колесами транспорта 8-10 человек. По заключению архи­текторов башня пришла в крайне ветхое состояние — вдоль и поперек вся была в трещинах. Капитальный ремонт требовал огромных затрат и усилий. Большинство архитекторов было за снос башни.

Когда реконструировали Красную площадь, Сталину при­несли макет ее будущего. Внимательно со всех сторон он раз­глядывал детали макета. Увидев, что здесь отсутствует собор Василия Блаженного, Сталин недовольным тоном приказал:

— Поставьте на место!

Знаменитый памятник русского зодчества был спасен.

Как свидетельствуют источники до революции, в Москве было 460 православных церквей. На 1 января 1930 года их ос­талось 224. Десятки тысяч храмов были разрушены в городах и селах российско-советской империи. Основатель «Союза во­инствующих безбожников» известный борец с православной верой Ярославский Миней Израилевич требовал снять коло­кола с церквей, они ему, видите ли, по утрам спать мешали. Никто другой, как носители чужого духа и чужой веры ярост­но боролись с христианской религией.

Бога нет, царя нет — значит нет и православия. Теперь можно делать все, что угодно, благо, что звериного в русских душах и так было много. Но коммунистические постулаты кровно переплетались с учением Христа, с воззрениями бого­словов раннего русского христианства. К примеру, правосла­вие всегда презирало мир вещей, денег и всегда стремилось в бескрайность бытия — в Вечность. Народ этих тонкостей мо­жет и не понимал, но суть понятий воспринимал и чувство­вал близко, и потому предложенная большевиками идеология была им принята.

Почему Советская империя рухнула? Да потому, что За­пад, начиная с правления Хрущева, всеми силами повел на­ступление, прежде всего, на православие, стал подрывать его корни, топтать нашу веру и навязывать народу чужеродную, губительную религию. А пришедшие после Сталина туполо­бые правители, естественно, не смогли противостоять напору Запада. И вера начала слабеть, народ стал деградировать. Раз­рушив веру — победили народ, раскололи Великую Империю. Запад сейчас торжествует — ему удалось разделить православ­ный оплот — Украину и Россию.

Пришедший на престол Хрущев явно шел на поводу ино­верцев — он так же как и они остервенело боролся с правосла­вием. Он был врагом православия, почище чем Ярославские, Кагановичи, Троцкие. Это по указанию Хрущева были взорва­ны знаменитые Преображенский собор в Москве, Гродненский собор, церкви в Николаевской области, Витебске, Челябинске, Донецке, Полтаве, Кишинёве, в Чернигове, ряд знаменитых церквей в Харькове, Киеве, Могилеве, Брянске.

В Москве снесены храм Ржевской Богоматери (XVIII века), храм Иоакима и Анны, Грузинской Богоматери с Пок­ровским приделом, Храм Святого Николая, храм Тихвинской Богоматери XVIII века. В Ленинграде — Греческая церковь, церковь Святого Николая на улице Марата, храм Святой Трои­цы. Закрыли соборы епархий в Кишиневе, Черновцах, Винни­це, Ровно, Риге, собор Святых Петра и Павла в Гомеле, собор в Красноярске.

В моем родном селе стояла огромная церковь, построенная еще в XVIII веке. Ее звонница, купола, колонны со всех сторон напоминали собор, — позже я редко, но встречал такие храмы в городах и весях России. В начале 1955 года по селу разнесся слух — будут ломать церковь. Народ сбежался к храму, завол­новался. Хотя церковь не действовала с тридцатых годов, но многие крестьяне постоянно находили повод пройти мимо и осенить ее и себя крестным знамением. «Безбожники! Ироды! Зачем ломаете?» — кричали из толпы. Председатель сельисполкома, понимая, что для него эта акция может кончиться плохо, переговорил с местными активистами. Естественно, нашел сре­ди них поддержку. После этого он обратился к селянам.

— Граждане! Не я это решил. Никита Сергеевич поставил задачу поднять животноводство. Стройматериала у нас нет. А тут стоит такая коломбина…

Крестьяне подходили к председателю, пытались его пе­реубедить. — «Не я инициатор, — доверительно пояснил он, — а председатель райисполкома Берк…» И он махнул рукой в сто­рону районного поселка. Церковь продолжили ломать. И даже не ломать, а терзать, но ни одного целого кирпича добыть не удалось — его буквально вырубали кирками, ломами. Три года рушили и получили один щебень. Верующие с горечью зло­радствовали: «Так вам антихристы и надо!» Но дальше и вов­се началась непонятная трагедия, которую и сейчас, прежде чем рассказывать, крестьяне крестятся, глядя в ту сторону, где стоял когда-то красавец — храм. После того, как от церкви ос­тался изуродованный фундамент, с инициаторами, исполни­телями и даже с их детьми начало твориться что-то ужасное. Эти люди стали погибать при странных обстоятельствах, спи­ваться, кончать жизнь самоубийством. Мистика? Реальность!

Я подрос, и мать, вспоминая эту жуткую историю, гово­рила, что бог наказал тех людей.

Еще в начале тридцатых Сталин, высказывая свое от­ношение к крестьянству, ясно дает понять свое отношение к религии: «Кому нужны чиновничье декретирование, недостойные угрозы по отношению к крестьянам? Никому, кроме наших врагов! Я уже не говорю о тех, с позволения сказать, «революционерах», которые дело организации артели начина­ют со снятия с церквей колоколов. Снять колокола, подума­ешь, какая революционность!..»

Известно, что Ленин был воинственным атеистом и его политика против православия носила непримиримый харак­тер. Не в пример Ленину, Сталин не высказывал критическое суждение о религии.

Более того, по отношению у церкви он проводил умную государственную политику.

Выписка из протокола заседания Политбюро ЦК от 11.11.1939 г.

В отношении к религии, служителям Русской Православ­ной Церкви и православно верующим ЦК постановляет:

1. Признать нецелесообразным впредь практику органов НКВД СССР в части арестов служителей русской православ­ной церкви, преследование верующих.
2. Указание товарища Ульянова (Ленина) от 1 мая 1919 года за № 13666-2 «О борьбе с попами и религией», адресован­ных пред. ВЧК товарищу Дзержинскому и все соответствую­щие инструкции ВЧК-ОГПУ-НКВД, касающиеся преследова­ния служителей русской православной Церкви и православно верующих, — отменить.
3. НКВД произвести ревизию осужденных и арестован­ных граждан по делам, связанных с богослужительской де­ятельностью. Освободить из-под стражи и заменить наказание на не связанное с лишением свободы осужденным по указан­ным мотивам…

Секретарь ЦК И.Сталин

Приемный сын Сталина Артем Сергеев вспоминал: «Я вообще не слышал от Сталина ни одного плохого слова в адрес церкви и веры. Помню такой случай в 1931 или 33-м. Напротив школы, где учился Василий (сын Сталина), во 2-м Обыденском переулке был храм. Как-то, когда там шла служба, мальчиш­ки рядом пробовали стрелять из пугача. Василий в этом учас­тия не принимал, но рассказал отцу об этом случае. Сталин спрашивает: «Зачем они это сделали? Там же молящиеся, вам учиться не мешают. Почему же вы мешаете им молиться?» Да­лее он спросил Василия: «Ты бабушку любишь, уважаешь?» Тот отвечает, мол, да, очень, ведь это твоя мама. Сталин гово­рит: «Она тоже молится». Василий: «Почему?» Отец отвечает ему: «Потому, что она, может, знает то, чего ты не знаешь».

Отношение Сталина к церкви возможно изменилось 4 но­ября 1941 года, в самое трудное для Москвы и страны время. В этот день в Елоховском соборе состоялась литургия в день праздника иконы Казанской Богоматери. Народу скопилось — тьма. Диакон — отец Иаков Абакумов, родной брат начальника СМЕРШа, заместителя Берия, красивым баритоном произнес многие лета Сталину: «Да ниспошлёт Божия милость и защи­та нашему народу, да осенит воинское знамя наших полков и приведет их к победе над супостатом. Богохранимой стране Российской, властям и воинству ея и первоверховному вождю Иосифу Сталину — многие лета!» Пауза. И вдруг грянуло, и потрясло храм многотысячное: «Многие лета!» Литургии со­стоялись и в других храмах Москвы. О молебствиях в Мос­кве доложили Сталину. В эти минуты он изменил привычке слушать докладчика, расхаживая по кабинету, он молча сел на последний стул за длинным столом. Эта информация придала эмоциональную своеобразность его речи 7 ноября 1941 года.

Сталин высоко оценил патриотическую роль церкви в войне и многое тогда сделал, чтобы она почувствовала доброе к себе отношение со стороны государства.

5 сентября 1943 года он встретился с известными рели­гиозными деятелями страны — с Патриаршим Местоблюсти­телем митрополитом Сергием, Ленинградским митрополитом Алексием, Экзархом Украины митрополитом Николаем. Беседа длилась несколько часов. Сталин говорил, что русская пра­вославная церковь не раз вносила огромные денежные вклады на оборону страны, покупала целые танковые колонны, авиа­эскадрильи, передала немало ценностей в фонд государства. Священники внесли немалый вклад для укрепления веры народа в победу над врагом. На оккупированной территории они с оружием в руках борются с захватчиками. Высокопос­тавленные иерархи были приятно удивлены речью Сталина. В результате этой встречи было принято общее решение про­вести Собор епископов, где избрать Патриарха Московского и всея Руси и образовании при Патриархе Священного Сино­да. Было решено открыть в стране ряд религиозных учебных заведений. Сталин пообещал передать десятки помещений на эти цели, оказать финансовую помощь со стороны государс­тва. И он свои обещания полностью выполнил.

Он вернул России православие, — открыл 14 тысяч храмов, 85 монастырей, 8 духовных семинарий, 2 духовные академии, в том числе, сразу после войны были построены храмы в Мос­кве: Малый собор, Трапезный храм, Всесвятский, Введенский, Скорбященский, Троице-Сергиевская лавра. Сталин берёт под контроль открытие Московской и Ленинградской духовных академий. В восьми областных центрах, симметрично по тер­ритории СССР, были открыты духовные семинарии. Это он создал Всеславянский комитет и журнал «Славяне».

Крупный ученый, медик и богослов архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) был интересной личностью. Он многое в жизни перенес. Был честен перед собой и Богом. Его не раз предавали близкие, в том числе и сыновья. Он сидел в лагере, но не отрекся от своей веры. А еще он был очень одаренный врач. В годы войны он многое сделал в области гнойной хирургии. В проповеди пе­ред прихожанами он сказал: «Сталин сохранил Россию, показал, что она значит для мира. Поэтому я, как православный христиа­нин и русский патриот, низко кланяюсь Сталину». Неподкупный епископ называл Сталина «богоданным вождем».

Да, война очень изменила отношение Сталина к церкви, а возможно и к вере в Бога. При первой встрече Черчилль спро­сил Сталина, сможет ли он простить ему его роль в интервен­ции Антанты против Советов в Гражданскую войну? Сталин помолчал и ответил: «Всё это в прошлом. Не мне прощать, Бог простит». Как позднее писал Черчилль: «Возможно, это заяв­ление было искренним». Голованов рассказывал: «Сталин не был воинствующим безбожником. Может сказалась его духов­ная семинария? Часто, закругляя разговор, он говорил: «Ну, с Богом!», «Ну, дай Бог!» или: «Помоги, Господь!» Когда же он узнал, что многие попы ушли в партизаны, и среди них есть даже начальники штабов отрядов, у него искренне вырвалось: «А мы храм Христа Спасителя взорвали!»

Будут открыты еще тысячи храмов. Сталин отдаст рас­поряжение вернуть православных священников из тюрем и лагерей, даже тех, кто выступал против Советской власти, но оставался патриотом страны.

Это так! Он не был воинственным безбожником, был не против религии, но был против поповщины. О том, что многие церковники выступили против советской власти — это извест­но. Они организовывали саботажи, распространяли паничес­кие слухи, поддерживали заговоры, мятежи, сами возглавляли банды. Антисталинисты пишут, что НКВД уничтожила 360 тысяч священнослужителей, а статистика утверждает, что в то время в России было всего 110 тысяч церковнослужителей. Что-то не вяжутся цифры.

Русский человек всегда разграничивал свое отношение к церковнику и свое отношение к вере в Бога. Церковь — еще не религия, еще не вера. Когда свершилась Октябрьская револю­ция, народ всю свою злобу, копившуюся веками, выместил на жандармах и помещиках. Затем стоило только большевикам провозгласить об отделении церкви от государства и ленинс­кое «религия — опиум для народа!» — как народ начал крушить церкви и смертным боем бить попов. Почему? Да потому, что в сознании русского народа церковники — попы чаще ассоции­ровались с хапугами, обманщиками, сластолюбцами, искуси­телями при южанок, о чем ходит масса анекдотов.

На празднование 2000-летия рождества Христова в Вифлием прибыл отставной Ельцин. Высшие иерархи церкви его встречали с почестями равными пришествию Христа народу. Иерусалимский Патриарх Диодор I вручает Ельцину Звез­ду кавалера Ордена Гроба Господня. Какой грех может быть больше?: Что может быть кощунственней этого фарисейства?! Меня успокаивает лишь то, что церкви неизвестно было, что это тот Ельцин, который развалил великое государство, пустил по миру десятки миллионов русских людей-изгоев, расстрелял законно избранный парламент, развязал нескончаемую войну внутри России, погубил сотни тысяч своих граждан, снес Ипа­тьевский дом, где была загублена канонизированная царствен­ная семья Романовых…

Но вернемся к Сталину. В детстве мне рассказывали родственники — участники войны, что Москву спасла Казан­ская Божья Мать. Бойцы и командиры, коммунисты и комсо­мольцы целовали Чудотворную и воодушевленные шли на битву с врагом. Эта икона была в осажденных Ленинграде и Сталинграде. Когда Сталин узнал об этой инициативе русских священников, он распорядился всячески способствовать крес­тному ходу, особенно под Москвой в грозные дни 1941 года.

Митрополит гор Ливанских Илия двое суток без сна и еды стоял на коленях в подземелье Храма и молился о спасе­нии России, о ее победе над врагом. И пришло ему видение в ярком образе Пресвятой Богородицы, и передала она напутс­твие драться и не сдавать Ленинград, Москву и Сталинград. И пусть икона Казанской Божьей Матери осенит русских во­инов в их святом ратном деле! Митрополит описал подробно это удивительное видение. И это письмо было направлено в Москву к Сталину. Говорили, что Верховный, прочтя письмо митрополита, был сильно взволнован.

Его обожествляли не только в Советской стране. В Южной Италии на берегу Адриатики есть область Апулия. Здесь много церквей. А в них наряду с иконами многих святых висели пор­треты Сталина. И трудно было понять кому больше крестьяне молились — то ли Богу, то ли Сталину, разгромившего фашизм.

В годы войны широко публиковалась речь Патриарха Александрийского Христофора, где есть такие слова: «Маршал Сталин… питает доверие к Церкви и благосклонно к ней отно­сится. .. Маршал Сталин, Верховный Главнокомандующий, под руководством которого ведутся военные операции в невидан­ном масштабе, имеет на то обилие Божественной благодати и благословения, и русский народ под гениальным руководством своего великого вождя с непревзойденным самоотвержением наносит сокрушительные удары своим вековым врагам».

Я не встречал сталинских публичных выступлений против церкви. И не потому ли, что она поддерживала Советскую власть? Я видел похороны патриарха всея Руси Алексия I в Москве в 1971 году и заметил у него четыре ордена Трудового Красного Знаме­ни, другие советские награды, полученные им при Сталине.

В речах и беседах Сталина нередко встречалось выраже­ние: прошлое принадлежит Богу. Что он имел ввиду, этот пра­витель и человек не от мира сего? По земным меркам он был слишком умным, чтобы не признать свою вину и покаяться перед Богом. Но и намека не было на такое раскаяние. Он был уверен, что суд людской будет исходить из множества субъек­тивных человеческих умозаключений и будет неправым.

Совсем недавно церковный писатель и проповедник Д. Дудко написал статью «Из мыслей священника о Сталине». Когда-то, в сталинские времена, он сидел в тюрьме и раз, и второй. Привожу некоторые положения этой статьи.

«Теперь вот настало время реабилитировать Сталина. Впрочем, не его только, но само понятие государственности. Сегодня мы воочию можем видеть, какое преступление есть без государственности и какое благо — государственность! Как не кричат, что в советское время много погибло в лагерях, но сколько гибнет сейчас без суда и следствия, безнаказанно, без­вестно ни в какое сравнение не идут те жертвы. Ограбленный и обманутый народ теперь вздыхает: был бы Сталин, не было б такой разрухи.

Но эта реабилитация, так сказать, с человеческой точки зре­ния, а мне предстоит — с духовной, поскольку я священник.

Начну сразу с вопроса. Что лучше — «деспотизм» ста­линских времен или демократия нашего времени? — Сталинцы, скажите, — тот же деспотизм, подавление свободы, приниже­ние личности. Либерализм, демократия — значит полные пра­ва, полная свобода всего и вся.

Нет, господа, перед жестокостью демократии бледнеет всякий деспотизм. Скажите, пожалуйста, когда было боль­ше обездоленных, заключенных, пусть и не в тюрьмы, когда преступность и безнравственность имела такую свободу на улицах и на телевидении, в печати и без печати? Когда еще, в какие времена весь народ, за исключением немногих, сидел на голодном пайке? Когда и какие правители с таким цинизмом, как теперь, разрушали собственную экономику в угоду более сильному соседу?

Но как всё это, что я говорю, сообразовать с христи­анскими понятиями, спросят у меня? Христианство, что ли, атеизмом поддерживается? Ведь при сталинском деспотизме все было опутано атеизмом. Атеизм был везде и всюду.

Но, видимо, не случайно философ Н. Бердяев говорил: атеизм — это дверь к Богу с черного хода… Да, как ни пока­жется странным, но в русском атеизме-социализме есть и пра­вославная традиция, поэтому коммунистическое движение в России вписывается в русскую историю. Это часть нашей ис­тории, которой не вычеркнуть.

.. .А вот будет ли сегодняшняя демократия частью нашей истории, хотя бы потому, что она, не посоветовавшись с Западом, ничего не предпринимает? Это чуждое явление для России!

Сталин был деспот, да, но он был ближе к Богу. Хотя бы потому, что атеизм — дверь с черного хода. Демократы, как не объявляют себя верующими… они верующие, только в золото­го тельца, в бизнес, в Мамону… А в Евангелии прямо сказано: не можете служить одновременно Богу и Мамоне!

.. .Да, Сталин нам дан Богом, он создал такую державу, которую сколько не разваливают, а не могут до конца разва­лить. И поверженной ее боятся хваленые капиталистические страны. И то, над чем смеялись постоянно: вставил, мол, ре­шетку. Мол, Царь Петр прорубил окно в Европу, а Сталин за­крыл ее. Значит, правильно делал (мы далеки от мысли — чтоб не сообщаться с Западом), при нем мы не видели такого мо­рального разложения, такой преступности, которую видим сейчас, когда выбросили эту решетку.

Так что, если с Божеской точки посмотреть на Сталина, то это в самом деле был особый человек, Богом данный, Богом хранимый, об этом свидетельствуют даже его противники.

…Поэтому я, как православный христианин и русский патриот, низко кланяюсь Сталину.

Чур, перекрестись… — да, я это слышу, кому кланяешься, мол, не Антихристу ли?

А вот вам я задам вопрос. Антихрист придет от атеистов или верующих? В том-то и дело, что от верующих, на Библии будет клясться. Поэтому я утверждаю, как по Евангелию: один сказал пойду и не пошел, другой сказал: не пойду и пошел.

Сталин с внешней стороны атеист, но на самом деле он — верующий человек, это можно было бы показать на фактах, если бы не рамки нашей статьи. Не случайно в Русской право­славной Церкви ему пропели, когда он умер, даже вечную па­мять, так случайно не могло произойти в самое «безбожное» время. Не случайно он и учился в Духовной Семинарии, хотя и потерял там веру, но чтоб по-настоящему ее приобрести. А мы этого не понимаем… Но самое главное все-таки, что Сталин по-отечески заботился о России».

В.Ф. Седых