Тезис немецкого военного теоретика К. Кляузевица о войне, как продолжение политики иными средствами, в полной мере относится к деятельности Сталина на международной арене, как продолжение классовой борьбы иными средствами.
Перед войной, в ходе ее и последующий период перед ним стояла проблема не допустить альянса мирового капитала против Советского Союза, создать антигитлеровскую коалицию, вывести страну из капиталистического окружения, утвердить новый строй, как мировую систему. И с этими титаническими задачами Сталин блестяще справился.
В Европе будто бы и шла война, но какого-то ожесточенного сопротивления Гитлеру ни французы, ни поляки, ни народы других европейских стран не оказывали. Сталин был в напряжении. Его стратегическая концепция предусматривала затянуть эту войну как можно дольше и втянуть в нее как можно больше стран. Судя по всему, Советскому Союзу было выгодно нанесение Германией удара по Англии. Таким образом, Сталин рассчитывал на год-два мирной передышки, надеялся, что Гитлер, не покончив с Англией, не рискнет открыть второй фронт против СССР.
Нет, он не ждал чуда — он действовал, и прежде всего, как талантливый дипломат. Любой ценой надо было нейтрализовать Японию, иначе — война на два фронта. 13 апреля 1941 года СССР заключил с Японией пакт о нейтралитете.
Посол страны Восходящего Солнца отъезжал из Москвы с настроением человека, исполнившего дипломатический долг. Конечно же, заключенный Пакт был продолжением войны, но только иными средствами. Посол Мацуока был из тех дипломатов, которые умели честно лгать на благо своей страны. Восточные дипломаты всегда отличались тем, что могли искренне сказать «да», но это чаще звучало, как «нет».
Присутствующие на перроне вокзала от удивления оцепенели — к вагону, где расположился японский посол, почти бежал… Сталин. За Генсеком еле поспевал Молотов. Не меньше изумился и посол Мацуока. Это был неординарный поступок Сталина, которых было немало в его практической деятельности, но о них не распространялись.
С трудом представляется, чтобы сегодняшний Президент, да побежал на железнодорожный вокзал, чтобы достойно проводить посла Канады, или Румынии, или другой страны. И даже, если бы на карту была поставлена жизнь или смерть Украины, и в этом случае, едва ли бы Они соизволили унизиться…
Беседа была доброжелательная. Сталин сказал послу фразу, которая отражала цель такого внимания к Японии: «Если Япония и Советский Союз будут действовать вместе, то нам нечего будет опасаться в Европе». На что Мацуока ответил: «Нечего будет опасаться также и на Востоке». Сталин улыбнулся и добавил: «И во всем мире».
Пока два азиата (по выражению Сталина) говорили тосты, обнимались по русскому обычаю, у транссибирского экспресса собралось около 50 дипломатов и толпа корреспондентов. Тепло попрощавшись с японцем, Сталин вышел на перрон.
Американский корреспондент Д. Скотт писал: «Я, попрощался с японскими корреспондентами, которые улыбались до ушей, и направился к выходу. Пройдя всего около пяти шагов, я почти столкнулся со Сталиным, позади которого шел Молотов. Я в гуще немецких военных, разукрашенных, как рождественская елка, стал свидетелем разговора Сталина с помощником немецкого военного атташе полковником Кребсом. Подойдя к полковнику, Сталин ткнул его в грудь, несколько минут внимательно смотрел на него. «Немец?» — спросил он, не будучи уверен в его форме. Огромный, шестифутового роста немец утвердительно ответил на плохом русском языке. Похлопав своего собеседника по плечу, Сталин произнес слова, которые немедленно разнесли по всему миру журналисты: «Будем с вами дружить». Полковник ничего не ответил. Сталин рассмеялся и секунд десять жал его руку».
Поездка Сталина на железнодорожный вокзал имела целью убить сразу двух зайцев — произвести впечатление на немцев и заполучить мир на Дальнем Востоке. Советско-японский пакт о нейтралитете имел не меньшее значение, чем советско-германский пакт 1939 года. Именно эти два направления советской дипломатии Сталин взял под свой личный контроль.
Мог ли он доверять японцам? Конечно же не мог, ибо он был до мозга костей реалистом и никогда не одевал розовые очки. Сталин не забывал, что Япония держала в Маньчжурии мощную, отмобилизованную Квантунскую армию, которая могла в любой момент начать наступление на Дальнем Востоке.
И тем не менее, этот советско-японский пакт выполнялся Японией и СССР скрупулезно. Еще бы, — разгром Г. Жуковым японской армии на Халхин — Голе окатил холодным душем агрессивных самураев, заставил меч вложить в ножны, но гордый нрав у них остался.
Возвратимся на несколько месяцев назад. Известно, что Сталин предложил Финляндии отодвинуть границу от Ленинграда, а взамен предложил территорию в пять тысяч квадратных километров! Упрямый Маннергейм уперся и ни в какую. Финляндия была сателлитом Гитлера. Ленинград был второй столицей СССР, и он находилась на расстоянии 30 километров от враждебной Финляндии. Учитывая, что всякого рода переговоры с Маннергеймом не дают результата, Сталин приказал армии отодвинуть границу. Финны оказали упорное сопротивление. Сломить их удалось ценой огромных потерь. Только убитыми потери Красной Армии составили 67 тысяч человек, Финляндия же потеряла всего 23 тысячи.
Эта война нанесла серьезный удар по престижу СССР и лично Сталина. Мир увидел, что Советский Союз неспособен быстро и эффективно проводить военные операции даже в отношении таких маленьких стран, как Финляндия. Вот откуда у Гитлера появился термин «русский колосс на глиняных ногах». Эта «пиррова победа» вдохновила Гитлера принять решение о нападении на СССР. С прямой критикой и осуждением Сталина выступили многие лидеры стран. Газеты и журналы Запада стали создавать общественное мнение во вред СССР и его руководителя — Сталина.
В США резко свернули торговлю с СССР, ограничили свободу передвижения советских представителей, а некоторые из них были объявлены персоной нон грата.
Было опубликовано выступление Рузвельта на конгрессе молодежи США в феврале 1940 года. В своей речи инициатор признания СССР Рузвельт поставил на одну доску СССР и фашисткую Германию. К чести американцев, они оглушительно освистали Рузвельта. И это впервые в жизни американского Президента.
Сталина проинформировали о выступлении Рузвельта, которого он очень уважал (мы еще вернемся к этой теме). Именно с этого времени он начал прикладывать все усилия, чтобы изменить мировое общественное мнение в свою пользу. В это время он начал перетягивать на сторону СССР сильных союзников. И в первую очередь — США!
Эффективным дипломатическим мерам Сталина предшествовала его речь на последнем съезде партии. В ней он изложил марксисткий тезис о том, что «более сильной остается та великая держава или группа держав, которая позже всех полностью переведет свое хозяйство на военные рельсы».
Чтобы выполнить эту сверхтрудную задачу, Сталин использовал свой недюжинный дипломатический и политический талант. Перечислить все принимаемые им меры, все ухищрения, чтобы удержать, оттянуть приход войны, получить выгоду для СССР невозможно.
В этой связи главный маршал авиации А.Е. Голованов вспоминал о нетипичном случае со Сталиным. Голованов был приглашен в Кремль на обед по случаю приезда Черчилля. За столом было всего несколько человек. Тосты следовали один за другим, и Голованов с беспокойством следил за Сталиным, ведь он, кроме сухого виноградного вина, ничего не употреблял. Черчилль, как правило, пил крепкое спиртное, и в этом ему равных не было. Было заметно, что он устроил за столом состязание со Сталиным, кто больше примет спиртного. Пили армянский коньяк на равных и, когда Черчилля на руках вынесли из-за стола, Сталин подошел к Голованову и недовольным тоном сказал: «Ну что ты так на меня смотришь? Ты что, думаешь, что я Россию пропью? Не пропью, а вот он (Черчилль) завтра будет вертеться, как карась на сковороде». А на завтра, после застолья, Черчилль сдал почти все свои позиции. Как позже заметил Молотов, «Такие вещи в дипломатии имеют значение и Сталин не сбрасывал их со счета».
На Западе понимали, что Советский Союз не готов к войне, но зато хорошо знали, что представляет собой советский лидер. Располагая абсолютной властью, Сталин теперь влиял уже не только на внутренние процессы своего государства, но и влиял на мировую политику. По мере агрессивных устремлений Гитлера, естественно пересматривалось отношение и к Сталину, и к Советской стране. Этот интерес усиливался с ростом антигерманских настроений населения многих странах.
Там, на Западе, не особенно верили, что, подписав Пакт о ненападении в 1939 году, Сталин войдет в блок Германии, Японии, Италии — реальность была иной. Это был «брак по расчету». И газеты мира запестрили великолепными панегириками в адрес Сталина.
Каждый день, как в прогерманских странах, так и в США и Англии, шел поток публикаций, посвященных Сталину, как политику, дипломату, государственному и военному руководителю. Очень много статей появилось о нем, как о незаурядной личности. Анализируя книгу американского писателя Гунтера о жизни Сталина, итальянский публицист Карло Гуерри писал, что в этой книге список качеств Сталина занимает множество страниц специальной главы, под названием: «Причины его силы» — нечто вроде 99 качеств Аллаха. Писатель Гунтер давал краткое и сжатое доказательство каждого качества, открываемого им у Сталина: «Сердце. Солидность. Физические качества. Сталин страдает расширением сердца, но… его физическая сила и его выносливость неимоверны… Он чувствителен и впечатлителен… Если он и имеет нервы, то это — стальные жилы. Терпение. Настойчивость. Целеустремленность. Его упорство, как говорит Вальтер Дюранти (московский корреспондент «Нью- Йорк тайме»), сверхчеловечно. Хитрость. Лукавство. Сила. Он — восточный человек…» В перечислении положительных качеств Сталина указывалось, что разгром оппозиции был «торжеством не только его безжалостной настойчивости, но и его большой хитрости, утонченности и богатой фантазии.
Чувство деталей. Его опытный взор проникает во все мельчайшие элементы народной жизни…
Ловкость в обращении с людьми. Он — хороший тактик и политик, вождь партии и прекрасный организатор».
Отмечалась поразительная сила воздействия Сталина на окружающих: «Мои друзья — писал Д. Скотт — говорили мне летом 1935 года в Москве, что Сталин обладает большой магнетической силой и что вы чувствуете действие его антенн, как только он входит в комнату. Его личная и политическая интуиция — огромна. Он обидел многих людей. Многие коммунисты отрицают за ним чувство человечности и братства.
Все же его сотрудники честно работают с ним, и он отлично подбирает их.
Он не оратор. Его речи просты и методичны, но длинны. .. Они удаются куда лучше, когда он избегает философских проблем; тогда они прямы, просты и полны здравого смысла…
И, наконец, как говорит Дюранти, Сталин необходим. «Вождь отождествился со своей идеей» и т.д.».
В заключение Гунтер писал: «…Если Сталин теперь смягчился, то тем лучше. Но его историческая миссия совсем не та. Сталин — человек, взявший на себя революцию и руководивший ею. В настоящий момент рушатся человеческие ценности. Он — создатель «железного века», гений пятилетки, человек, индустриализировавший Россию и осуществивший социализм в отдельном государстве».
Зарубежные публикации колебались между негодованием по поводу Пакта 1939 и войны с Финляндией и надеждой, что в будущем именно Сталин спасет цивилизацию и демократию. Более того, были призывы махнуть рукой на его «кровавые зачистки», ибо заслуг перед миром у него значительно больше. В общем, — как писали газеты Запада, — интерес к загадочному, таинственному, могучему, непознаваемому и жестокому властелину Кремля возрос фантастически.
Напав на СССР, Гитлер имел в союзниках Японию, Италию, Румынию, Венгрию, Финляндию. СССР же в этот момент имел только одного союзника — Монголию. Понятно, что союзники СССР не приходят сами, их нужно найти, с ними надо обеспечить союз и направить всю их деятельность в нужном направлении. Усилиями Сталина буквально за несколько месяцев была создана антигитлеровская коалиция из 26 стран, в т.ч. Англия, США, которые приняли Декларацию о совместных действиях против стран фашистского блока.
В течение трех десятилетий, и особенно в годы войны, на международной арене Сталин стал систематически переигрывать своих стратегических партнеров и противников. А это были крупнейшие политические фигуры, не чета многим нынешним, — Гитлер, Черчилль, Рузвельт, Трумэн, Мао Цзедун и другие.
Как известно, победа в войне — это не только победа Вооруженных сил и тыла, но и результат гибкой, эффективной внешней политики, направленной на выбор союзников, склонение на свою сторону колеблющихся, нейтрализацию потенциальных противников.
В.Ф. Седых
