Он был генералиссимус эпохи

Как Сталин оценивал свою роль в войне? Иногда в его выступлениях звучала нота самокритичного отношения к на­чалу войны. Точнее за неудачи он брал вину на себя. В своей речи на балу победителей он откровенно об этом сказал. Но его роль в прошлой войне трудно переоценить. Когда говорят, что вместо Сталина мог быть кто-то другой и результат был бы тот же, то с этим никак нельзя согласиться. То суровое время требовало руководителя именно с такими качествами, какие были у Сталина. Но и этого было мало — надо было иметь имя «Сталин» и его авторитет среди народов СССР и всего мира.

За годы войны 1941-1945 г.г. было проведено около 50 стра­тегических (оборонительных и наступательных) операций, из них около 40 осуществлялись во времени и в пространстве по замыслу Сталина. И этот факт неоспорим. Достаточно одной такой победы, чтобы поставить Сталина в ряд выдающихся полководцев. «Все великое на войне было подсказано товари­щем Сталиным», — говорил Василевский.

Но еще задолго до смерти Жукова недоброжелатели Ста­лина приписывали несуществующие победы Георгию Конс­тантиновичу.

Вот как реагировал на это сам Жуков: «Я не чувствовал тогда, перед войной, что я умнее и дальновиднее Сталина, что я лучше него оцениваю обстановку и больше него знаю. У меня не было такой собственной оценки событий, которую я мог бы с уверенностью противопоставить как более правиль­ную оценкам Сталина. Такого убеждения у меня не сущест­вовало, наоборот, у меня была огромная вера в Сталина, его политический ум, его дальновидность и способность находить выходы из самых трудных положений. В данном случае в его способность уклониться от войны, отодвинуть ее. Тревога грызла душу. Но вера в Сталина и в то, что в конце концов все выйдет именно так, как он предполагает, была сильнее. И, как бы ни смотреть на это сейчас, — это правда».

В своих трудах и публичных выступлениях Жуков отда­вал должное Сталину как Верховному Главнокомандующему, подчеркивал его неизмеримо больший масштаб и кругозор как полководца.

В «Воспоминаниях и размышлениях» Жуков характери­зует Сталина как человека, который владел вопросами орга­низации фронтовых операций и операций групп фронтов, ру­ководил ими с полным знанием дела, хорошо разбираясь и в больших стратегических вопросах. Жуков никогда не лебезил даже перед Сталиным, не боялся он и Берия. Вот его мнение: «Во время беседы он производил сильное впечатление: спо­собность четко формулировать мысль, природный ум и редкая память… Поразительная работоспособность, умение быстро схватывать на лету суть дела позволяли ему просматривать и усваивать за день такое количество материала, которое было под силу только незаурядному человеку… Могу твердо ска­зать, он владел основными принципами организации фронто­вых операций и групп фронтов. И руководил ими со знанием дела, хорошо разбирался в больших стратегических вопросах. Он был достойным Главнокомандующим».

Тем не менее, Жуков считал, что до Сталинградской бит­вы Сталин, в вопросах оперативного искусства разбирался слабо. Не будем спорить с выдающимся полководцем.

В военной теории многих государств вместо термина «оперативное искусство» применяются термины «большая тактика», «малая стратегия». Сталин овладел большой такти­кой еще в Гражданскую войну. Опыт этого периода был обоб­щен и изложен в многочисленных наставлениях и закреплен в полевых уставах 1925 и 1929 годов. Еще в марте 1923 года Сталин написал статью «К вопросу о стратегии и тактике рус­ских коммунистов». По общему признанию военных она была написана профессионально и посвящалась военной теории — стратегии и тактике. В частности он так определил эти поня­тия: «План стратегии — это план организации решающего уда­ра в том направлении, в котором удар скорее всего может дать максимум результатов… Иначе говоря: определить направле­ние основного удара — это значит предрешить характер опе­раций на весь период войны, предрешить, стало быть, на 9/10 судьбу всей войны. В этом задача стратегии». «Тактика есть часть стратегии, ей подчиненная, ее обслуживающая. Тактика имеет дело не с войной в целом, а с ее отдельными эпизодами, с боями, с сражениями. Если стратегия старается выиграть войну или довести до конца, скажем, борьбу с царизмом, то тактика, наоборот, стремится выиграть те или иные сражения, те или иные бои, успешно провести те или иные кампании, те или иные выступления, более или менее соответствующие конкретной обстановке борьбы в каждый данный момент.

Важнейшей задачей тактики является определение тех путей и средств, тех форм и способов борьбы, которые более всего соответствуют конкретной обстановке в данный момент и вернее всего подготовляют стратегический успех. Поэтому действия тактики, ее результаты должны быть расцениваемы не сами по себе, не с точки зрения непосредственного эффек­та, а с точки зрения задач и возможностей».

В 30-х годах с участием Сталина была разработана теория глубокой операции. Она блестяще была применена на практи­ке при контрнаступлении под Москвой. Ну а в малой страте­гии Сталин с первого дня войны показал себя профессионалом. Если возникала острая, опасная ситуация, Сталин мгновенно принимал решения, как это было под Каширой и под Москвой (по воспоминанием генералов Телегина и Белова).

Были случаи, когда Сталин вызывал к себе командиров полков и конкретно обозначал сектор обороны Москвы, ста­вил боевые задачи. Так было с командиром авиаполка Стефановским, которому Верховный поставил задачу не пропустить самолеты врага к Москве. В начале августа под командованием Е. Н. Преображенского и М.В. Водопьянова авиаторы десять раз бомбили Берлин. Их инструктировал лично Сталин. После тех бомбежек немало немцев стали размышлять о перспекти­ве победы над русскими.

А в вопросах большой стратегии? Можно привести массу примеров преимущества Сталина как стратега по сравнению с Жуковым. Удивительно, но факт: Жуков ограниченно подхо­дил к использованию Военно-Морского Флота. Всегда в адрес моряков он зло иронизировал и высмеивал их. Практически не брал в расчет военный флот как могучую силу способную влиять на ход огромных фронтовых операций. Сталин же, как полководец неизмеримо большего масштаба и кругозора рас­сматривал флот как составную могучую военную силу. Он скрупулезно вникал в военно-морскую науку, четко определял роль флотов в крупных операциях. Об этом писали адмиралы Кузнецов, Исаков, Горшков, Головко, Трибуц и другие.

Адмирал И.С. Исаков в своих воспоминаниях отмечал, что ещё до войны Сталин разбирался в военно-стратегичес­ких проблемах глубже, чем военачальники — профессионалы. Адмирал был свидетелем, как Сталин за несколько лет до вой­ны прибыл на Север и вышел на эсминце в открытое море. Задумавшись, он долго стоял на мостике. И как будто подводя итог своим мыслям он вслух произнес: «И что они говорят: Балтика, Балтика.. .Здесь, на Севере надо строить флот». Ко­мандир эсминца — единственный, кто стоял на мостике позади Сталина дословно передал Исакову эту фразу. Адмирал был восхищен Сталиным, ибо не встречал у других понимания значения океанов для страны.

Маршал А. М. Василевский свои воспоминания писал после XX съезда партии. Известно, что Александр Михайлович много натерпелся от Сталина, работая в Генеральном штабе. Жесткий, требовательный Верховный, что называется, спуску никому не давал. Изрядно «помотал» он нервы и мар­шалу. Конечно же была у Василевского возможность очернить Сталина, но честность и порядочность не позволили исказить о нем правду. Он писал: «И.В. Сталин хорошо разбирался не только в военной стратегии, что давалось ему легко, но и в оперативном искусстве… Полагаю, что И.В. Сталина, несом­ненно можно отнести к разряду выдающихся полководцев». Далее А. М. Василевский вспоминал: … «По моему глубокому убеждению, И. В. Сталин, особенно со второй половины Ве­ликой Отечественной войны, являлся самой сильной и коло­ритной фигурой стратегического командования. Он успешно осуществлял руководство фронтами, всеми военными усили­ями страны на основе линии партии и был способен оказы­вать значительное влияние на руководящих политических и военных деятелей союзных стран по войне. Работать с ним было интересно и вместе с тем неимоверно трудно, особенно в первый период войны. Он остался в моей памяти суровым, волевым военным руководителем, вместе с тем не лишенным и личного обаяния.

И. В. Сталин обладал не только огромным природным умом, но и удивительно большими познаниями. Его способ­ность аналитически мыслить приходилось наблюдать во время заседаний Политбюро ЦК партии, Государственного Комите­та Обороны и при постоянной работе в Ставке. Он неторопли­во, чуть сутулясь, прохаживается, внимательно слушает вы­ступающих, иногда задает вопросы, подает реплики. А когда кончится обсуждение, четко сформулирует выводы, подведет итог. Его заключения являлись немногословными, но глубо­кими по содержанию и, как правило, ложились в основу поста­новлений ЦК партии или ГКО, а также директив или приказов Верховного Главнокомандующего».

Он и после войны занимался военной наукой и практическими делами по укреплению Советской Армии и Военно-Морского Флота. Сталин тревожился за будущее… Пророчес­твовал… «Что с вами будет без меня, если война? — обращался он к своим соратникам, — Вы не интересуетесь, не знаете воен­ного дела. Никто не интересуется, не знает военного дела. Что с вами будет? Империалисты вас передушат».

Как же он был прав! Как точно сбылось его пророчество. После героического взлета страны и ее народа наступило бес­силие и маразм. И нас империалисты взяли голыми руками без войны.

Сталин никогда не был скован каким-либо стереотипом и никогда не находился в плену догм и шаблонов. Этим он и победил гитлеровских стратегов, которые увязли в своем не­гибком военном педантизме.

У него было редкое сочетание — сильная воля и острый ум, что для полководца было божьим даром. В его руках была сосредоточена огромная власть и он умело ею распоряжался. А в сочетании с сильной волей это сыграло немалую роль в достижении победы. Бывший нарком Военно-Морского Флота СССР Н. Г. Кузнецов многие годы спустя писал: «Я не берусь нарисовать обстоятельный портрет этой необычайно сложной личности. Бесспорно одно: у него были и ошибки, но нельзя отрицать великих свершений, которые добилась страна под его руководством, принижать выдающуюся роль И. В. Стали­на в годы Великой Отечественной войны».

Лидеры и полководцы других государств были едино­душны в оценке Сталина как полководца.

В после сталинские времена нам постоянно внушали, что все победы: создание мощи сверхдержавы, достижения в на­уке и технике, победы над внешним врагом — все это под руко­водством партии. Да, но партией надо тоже управлять, иначе это будет балаган, что и произошло при Горбачеве-

Нет, успех решает не партия, а личность, тот, кто руково­дит партией и народом. И так будет всегда.

Сталин был сильной личностью и всегда добивался цели, он отстаивал идеи, в которые глубоко верил. И не фанатично, а сознательно и обоснованно.

Сталин без корысти возвышал своих полководцев, но и они отвечали ему тем же. По итогам войны собрались коман­дующие фронтами и родилась у них идея сделать приятное «Верховному». И предложили они присвоить Сталину звание «генералиссимус». Он долго упирался. Маршалы по этому по­воду собирались дважды. Полководцы считали, что нашему народу нужна дисциплина, что он уважает армию и человека в погонах. И так будет на протяжении целой эпохи. А вождь ни в какую. Возможно из скромности. «Зачем вы меня ставите на одну доску с Франко, с Чан-Кайши?»- возмущался Сталин. Просто и доходчиво «убедил» его Рокоссовский, которого вождь очень уважал.

— Товарищ Сталин! Я маршал и Вы маршал. Как я могу Вам подчиняться? Рокоссовский улыбался, понимая всю на­ивность своих доводов. И Сталин улыбнулся, тем более пони­мая шутливость «аргумента». И он махнул рукой. Искренне ли поступили маршалы? Заслуженно ли это звание они пре­поднесли Сталину? Сами маршалы привели немало доводов в пользу этого решения. Они не сомневались, что Сталин по праву заслужил это звание.

В истории был еще подобный прецедент. По окончанию войны 1812 года, разгрома Наполеона, российский сенат ре­шил преподнести Александру I титул «Благословенный». Александр напустил на себя «скромность», начал кокетливо отнекиваться. А Сенат не стал настаивать, — он не сомневался, что Россию спас Кутузов.

В.Ф. Седых