Он все мог — быть революционером и совершать революции, построить великое государство и выигрывать войны, быть демократом и великим диктатором. Но он не мог сказать только одного: «я — русский человек». И только в этом, единственном, он чувствовал себя неполноценным.
Умнейший правитель всех времен, Сталин не понимал только одного — он был больше чем русский. Он считал, что правительство страны должен возглавлять русский. Ворошилов, Молотов и другие соратники долго уговаривали его возглавить Совнарком. В ответ он приводил такой довод: «Россия русско-мужицкая страна».
Голованов вспоминал: «Сталин жалел, что не родился русским, говорил мне, что народ его не любит из-за того, что он грузин. Восточное происхождение сказывалось у него только в акценте и гостеприимстве. Я не встречал в своей жизни человека, который бы так болел за русский народ, как Сталин. Сталин сам не представлял масштабов своего влияния. Если бы он знал, что скажет — и человек разорвется, а сделает, он бы много еще хорошего сделал. Но в нем жила трагедия, что он не русский».
Дочь Сталина Светлана писала: «Я не знаю ни одного грузина, который настолько бы забыл свои национальные черты и настолько сильно полюбил все русское. Еще в Сибири отец полюбил Россию по настоящему: и людей, и язык, и природу».
В русских ему нравилось все — разудалая натура, открытая душа, бесхитростность. Рассказывали, что образцом русского человека для него был Чкалов. И когда он погиб, Сталин долго не находил места — в какой-то мере он взял вину и на себя. Ему были известны воздушные похождения Валерия Чкалова. Опасаясь гибели летчика, Сталин предупреждал его о риске, об опасности трюков, и даже высказал отеческое недовольство. Самолет И-180 был не готов к испытаниям — сам Поликарпов в записке отмечал, что крылья машины «не летные». После гибели Чкалова Берия написал наркому обороны Ворошилову записку, где тоже сообщил, что самолет И-180 был не готов к испытаниям и просто опасен для летчика. Но Чкалов был неуправляем, ему было сложно следовать понятию «дисциплина». После его гибели Сталин дал указание Ворошилову издать секретный приказ об укреплении дисциплины в армии и, особенно, среди летного состава.
Русский язык Сталин знал и требовал этого от других. Жуков: «При своем акценте он великолепно владел русским языком и, можно без преувеличения сказать, был знатоком его. Это проявлялось даже в мелочах. Однажды, еще в период моей работы начальником Генерального штаба, диктуя мне директиву и нетерпеливо заглядывая при этом через плечо, он вдруг сказал мне:
— Ну, а запятые я буду за вас расставлять?
И когда я полушутя сказал, что я не мастер на запятые, — ответил совершенно серьезно:
— А неправильно поставленная запятая иногда может изменить суть сказанного».
Однажды заместитель Наркома авиапромышленности Яковлев принес ему проект постановления Политбюро. Сталин прочел его, поднял на него глаза и предложил:
— Попробуйте четче написать. После редакции Яковлев подал ему проект. Сталин вновь прочел, улыбнулся:
— А еще четче можете?
Яковлев засел за следующую редакцию. Весь в поту он с поникшим видом подал написанное.
Сталин прочел и засмеялся:
— Лучше не улучшить.
Его вмешательство в дискуссию по языкознанию было вполне обоснованным. В этой области он без преувеличения был ученым.
Нынешние русскоязычные деятели культуры черт знает какого происхождения утверждают, что диктатор под страхом смерти навязывал ученым свои взгляды на русское языковедение. На самом деле он ограждал русский язык от засорения и обеднения. После смерти Сталина эти русофобы проникли в руководство русской национальной культуры. Стали издавать лингвистические словари, искусствоведческие статьи, учебники по русскому языку. Только теперь мы стали понимать насколько ими разрушена цельность и чувство великого языка. Сколько заменено и введено новых ненашенских слов, имеющих антирусские понятия. Мы утратили сочный разговорный русский язык, мягкие и звучные старославянские обороты. За всем этим стоит чужой дух, чужая логика.
На русском языке Сталин стал говорить примерно с 10- летнего возраста, что сказалось на разговорной речи — на всю жизнь у него остался характерный акцент. Но русским языком он владел в совершенстве — его лексика была богатой и живой, насыщена колоритными поговорками, редкими русскими терминами и понятиями. Если у Ленина речь была больше стандартная, газетно-книжная, то у Сталина речь была живая, образная, легко воспринимаемая. В таком же стиле он писал свои работы. Он знал практически всех русских классиков, многих иностранных авторов в русском переводе, особенно любил Виктора Гюго.
После войны в общении с лидерами других государств, зарубежными деятелями культуры, писателями Сталин постоянно делал ударение на то, что ни один народ в мире не понес в боях столько потерь, сколько понес русский народ. В этой войне многие народы потеряли немало своих людей, но не в боях, а во время оккупации, от бомбежек и особенно в лагерях. В общих потерях Второй мировой войны 70% потерь приходится на Советский Союз. А доля потерь среди народов СССР на русский народ приходится 66%. Сталин не раз говорил своему окружению, что в эту войну погибли лучшие сыны Отчизны, они усеяли в изобилии своими костями поля битв. Это сыны в основном восточнославянской среды обитания — русские, белорусы и украинцы.
Когда Черчилль провозгласил тост за Сталина, где отдал должное его полководческому таланту, он ответил: «легко быть героем, если имеешь дело с такими людьми, как русские».
Об этом же он говорил раньше в беседе с А. М. Коллонтай. Она зафиксировала его слова в своем дневнике: «русский народ — великий народ, — говорил Сталин, — русский народ — это добрый народ. У русского народа ясный ум. Он как бы рожден помогать другим нациям. Русскому народу присуща великая смелость, особенно в трудные времена. Он инициативен. У него стойкий характер. Он мечтательный народ. У него есть цель. Поэтому ему и тяжелее, чем другим нациям. На него можно положиться в любую беду. Русский народ неодолим, неисчерпаем».
Если не ошибаюсь, Каменев говорил, что Сталин, как грузин — инородец, мог позволить себе такие вещи в защиту русских, на какие на его месте русский руководитель не решился бы.
Не дай бог, если кто-то пытался принизить или оклеветать русский народ. В 1931 году Демьян Бедный написал Сталину письмо, в котором он представил Россию в прошлом как сосуд мерзости и запустения, что лень и стремление сидеть на печи является чуть ли не национальной чертой русских вообще… (во многом он был прав — В. С.). Сталин, прочтя письмо, сразу ответил: «…нет высокочтимый т. Демьян, это — не большевистская критика, а клевета на наш народ, развенчание СССР, развенчание пролетариата СССР, развенчание русского пролетариата… И Вы хотите сказать после этого, что Вы, оказывается, питаете ко мне «биографическую нежность»! Как Вы наивны и до чего Вы мало знаете большевиков…»
Сталин резко раскритиковал статью Энгельса «Внешняя политика русского царизма» за его «русофобию», за стремление представить внешнюю политику России XIX века как более реакционную, чем политику Англии, Франции и, особенно, Германии.
Он наглядно отдавал предпочтение русским. В соответствии с союзной номенклатурой на первые роли выдвигались русские. В национальных союзных республиках первые заместители сверху и донизу были русские. Как не крути, как не верти здесь были заложены кадровые принципы построения советской сталинской империи.
На приеме в честь победы в войне Сталин произнес тост за великий русский народ и его терпение. К нему подошел маршал бронетанковых войск Павел Семенович Рыбалко и сказал:
— Как вы, товарищ Сталин, замечательно сказали о русском народе! Как глубоко! Откуда вы, грузин, так глубоко знаете русский народ?
Сталин сердито ответил:
— Я не грузин. Я русский грузинского происхождения.
Пишут, что это был единственный случай, зафиксированный историей, когда Он фактически представился русским.
В.Ф. Седых
