Заложил мины

Заложил мины - Правдоруб - История и аналитика
0.00 avg. rating (0% score) - 0 votes

Когда меня спрашивают: с чего начался развал СССР, уверенно отвечаю: с Хрущева! И это не субъективное мнение. У Хрущева плотно соседствовали безграмотность марксиста и убежденность в «светлое будущее». Он искренне верил, что наше поколение будет жить при коммунизме, не понимая, что это длительный процесс и естественная селекция людей. Хру­щев понятия не имел о коммунизме. Да и как можно было поз­нать марксизм в примитивных кружках политграмоты?

В 1949-1952 годах он возглавлял московскую партийную организацию. И взбрело ему в голову внести свой вклад в кол­хозное строительство. Он принял решение укрепить села, по­селки, колхозы, в то же время ликвидировать мелкие деревни, на которых и держалось веками сельское хозяйство России. А крестьяне уперлись — из 1127 колхозов Московской области общими собраниями эта идея была поддержана только в 230 селах.

Узнал о хрущевском новшестве и Сталин. Он был краток: «Хрущев болен манией вечных реорганизаций, и за ним сле­дует внимательно следить».

Каганович: «Я не могу сказать, что Хрущев всегда и во всем противостоял ленинской линии, но он, как эксцентрик (хотя и не законченный и, вероятно, даже не знавший точного значения этого слова) и как не закаленный коммунист, стре­мился к тому, чтобы все признали в нем «новатора», хотя за­частую это новое было ложкой дегтя в бочке меда… не знал Сталин, что приближая к себе «Микиту» с его бульканьем, «булькнет» о Сталине после его смерти такое, что превзойдет даже намного Опанаса с его топорами и прорубью. На Украине рассказывают про одного «дюже розумного» Опанаса, кото­рый занимался тем, что придумывал новое. Вот раз он будит жену и говорит ей: «Танько, вставай, придумал я нове: коли зібрати з усього села топори, да вирубати проруб в річці, да ки­нути ці топори в ту проруб, ось булькне, аж на все село чутно буде». Между прочим, сам Хрущев рассказывал это Сталину, и Сталин, когда приходил Хрущев, часто встречал его слова­ми: «Ну, скажи, Микита, что сегодня булькнет?»

Сталин рассылает закрытое письмо ЦК ВКП(б) «О зада­чах колхозного строительства в связи с укрупнением мелких колхозов». В нем осуждается хрущевская компания по сселе­нию и ликвидации веками сложившихся деревень — кормилиц России. Критиковалась и накануне вышедшая в «Правде» ста­тья Хрущева по этому вопросу.

Но, не успели пройти похороны вождя, как Никита отме­нил Письмо ЦК и начинает беспрецедентную акцию по разру­шению сельского хозяйства.

Некому уже было следить за Хрущевым и он обуянный «заботой» о нуждах сельского хозяйства начал проводить на селе эксперименты один губительней другого…

В отличие от сталинского лозунга о ликвидации разры­ва между городом и деревней, хрущевский лозунг по форме был тем же, но по содержанию совсем иным. Хрущев урезал приусадебные участки по самые избы, резко сократил скот в личных хозяйствах, уничтожил полеводство, требовал стро­ить на селе многоэтажные жилые дома городского типа, пере­селял крестьян в квартиры. Землепашцы стали оторванными от земли, лишились скота и птицы. Он не только не перегнал США в сельском хозяйстве, но погубил то, что было достигну­то. Объем сельхозпродукции в колхозах не увеличился, город сразу почувствовал дефицит продовольствия. Именно с это­го времени прервалось преемственность крестьянских поко­лений. Сельские дети, выраставшие в квартирах городского типа, уже не хотели иметь дело с землей и после окончания школы убегали в город. Старики стали вымирать, молодежи нет — деревня обезлюднела. Авантюрист Хрущев вверг де­ревню в нищету и разорение. Пресловутая хрущевская «отте­пель» принесла немало бед народной экономики — с завозом американской пшеницы появились прожорливые колорадские жучки, саранча, какие-то алчные бабочки, зловредные насеко­мые… И до сих пор народ бессилен бороться с этими «подарка­ми» капитализма.

Хрущев поставил нас в зависимость от американского хлеба и аргентинской говядины. Он обезлюдил богатейшие черноземные области России и согнал миллионы наших лю­дей на тяжелые земли Казахстана, где урожаи низкие, труд ад­ский, постоянно черные бури, срывающие поверхность вспа­ханной земли.

В октябре 1941 года Сталин предложил Академии наук СССР создать комиссию и направить для изучения вопросов по освоению целинных и залежных земель. Видимо, этот шаг он сделал под впечатлением оккупации немцами многих хлеб­ных областей. Но в отличие от Хрущева Сталин знал, что для освоения целины нужно очень многое — создать техническую базу, элеваторы, дороги, транспорт, построить поселки с раз­витой социальной инфраструктурой. Умный Сталин отложил эту идею на будущее. А Никита? Освоение целины — было чис­той его глупостью. О той авантюре лучше народа не скажешь. В восьмидесятых годах в печати было опубликовано письмо водителя — участника освоения целины Ивана Карасева. Он писал: «Хлеб вырос и весь остался в поле, потому что некуда было его ссыпать, не было элеваторов. Хлеб убирали, но ссы­пали прямо на поле в бурты под открытым небом. Я сам этот хлеб вывозил в речку все лето 1957 года. Подъедем к такому бурту, а он весь сопрел. А в этом бурте тысячи тонн! Грузили транспортером и в овраг вывозили, речки уже были запруже­ны зерном».

Пишут, что при Хрущеве повысилась урожайность зерно­вых. Обратимся к статистике. Если в 1949 — 1953 годах произ­водство зерна составляло 80,9 млн. тонн в год, то в 1959 — 1963 году производилось 73,1 млн. тонн. Статистические данные на 1 января 1964 года: 124 млн. тонн. Это за счет сбора урожая на целине. Но, как известно, вал был липовый — зерно чаще всего погибало на токах под открытом небом.

Хрущев сильно обидел рабочий класс. Он сразу срезал зарплату квалифицированным рабочим. При нем мастер стал получать меньше чем средний рабочий. Зарплата начальника конструкторского бюро стала ниже чем у низкооплачиваемого слесаря, а хирург получал и того меньше. Зато снабженцы, тор­говые работники стали во сто крат иметь больше, чем инже­неры космической индустрии. Один древнеримский писатель на вопрос о причинах упадка Рима сказал: «Городу, где осел стоит дороже раба, уже ничто не поможет». Вот с подобного и начался распад Великой Советской Империи.

В своей жизни я видел Хрущева дважды, но запомнилась первая встреча- 3 декабря 1959 года в Венгрии. Тогда Хрущев возвращался из Вены, где проходила его встреча с президентом США Джоном Кеннеди. Остановился он в Будапеште в рези­денции командующего Южной группой войск генерала армии М. И. Казакова. Встречали торжественно. Затем он выступил в Доме офицеров перед командным составом и их семьями. Вы­ступал он эмоционально, речь была пересыпана прибаутками, поговорками и прерывалась аплодисментами. Когда Хрущев был в ударе, вдруг с потолка обваливается штукатурка. Зал от неожиданности ахнул. Но оратор остался невозмутимым. Посмотрев на потолок, он поднял вверх палец и сказал:

— Вот это то, о чем я только что говорил, вот наше нехлюйство, вот пример качества строительства… В зале засме­ялись. Конечно, это не было ни диверсией, ни терактом, этот зал давно не отапливался, а когда сконцентрировалось тепло, с потолка посыпалось… На дворе был декабрь.

Хрущев, как государственный, политический деятель, формировался под руководством Сталина, он привык к ста­линским методам и стилю управления народным хозяйством. Но когда Хрущев стал во главе страны, он пытался отказаться от этих методов и у него ничего не вышло. Тогда он шарахнул­ся в другую сторону — стал решать проблемы волевым путем. Он раболепно подражал Сталину в диктаторских методах, за­бывая истину: что в великих простительно, то в ничтожных отвратительно. Но Хрущев не понимал, что Сталин создал систему «под себя», под свою железную волю, твердость, пос­ледовательность, умение широко и творчески мыслить. У Хру­щева этих качеств не было. Он и со своими противниками, и с так называемым «культом личности» боролся тем методом, что и Сталин. Но он не учитывал, что Сталина поддерживал практически весь народ. А народ своим физиологическим инс­тинктом чуял, что Хрущев не принесет ему счастья. Потому и принимаемые им меры с самого начала не находили в массах поддержки.

В первые годы правления Хрущева начались сбои в эко­номике, упали темпы в производстве, строительстве. Авангар­дный лозунг Хрущева: «Наше поколение будет жить при ко­ммунизме» люди не восприняли, высмеивали, знали, что это — утопия.

С чего начался развал экономики? С замены отраслевой системы управления на территориальную, когда начал прева­лировать принцип удельного княжества — «мое». И это уже сказалось в 1958 году, когда темпы роста национального дохо­да и производительности труда стали резко снижаться. Под аплодисменты Запада Хрущев проводит денежную реформу, которой снижает курс рубля по отношению к доллару. Сей­час мало кто помнит, что с 1950 года Сталин перевел рубль на золотую основу и его курс составлял не более 60 копеек по отношению к доллару. Под рублем лежала солидная основа — 2,5 тысяч тонн золота и столько же платины. О последнем Сталин приказал не распространяться, дабы не обесценить платину. Под этот золотой запас нам тогда без оглядки давали займы в десятки миллиардов долларов. Но Хрущев даже подго­товленные, обоснованные Сталиным концепции и решения не сумел осмыслить и распорядиться в интересах страны. Он без зазрения совести поставил себе в заслугу разработанные Ста­линым меры по развитию сельского хозяйства на 1953 год. В 1950 году в кругу соратников Сталин высказал мысль о замене определения «диктатура пролетариата» на определение — «об­щенародное государство». Некоторые возражали. В частности, Молотов сказал, что диктатура пролетариата должна сохра­ниться до полной победы коммунизма. При этой дискуссии присутствовал Хрущев, он сделал вид, что не слышал этого разговора. Прошло время, и он, будучи у руля страны, препод­нес это новшество, выдав за собственную идею.

У Хрущева не хватило ума продолжить дальше подъем села, и уже к 1958 году эти реформы начали пробуксовывать. Сталин рассматривал колхозную собственность как низкую и неполноценную. Он заявлял, что колхозная собственность уже начинает тормозить мощное развитие производительных сил страны, и задача состоит в постепенном, но неуклонном, без колебаний, превращении колхозной собственности в обще­народную. То есть, речь шла о совхозах, как более высокой формы организации сельхозпроизводства. И этот тезис был основным в материалах Пленума ЦК, который должен был ра­ссмотреть этот вопрос летом 1953 года. Но его уже проводил Хрущев в сентябре того года. И он выбрасывает этот тезис. В Постановлении вместо сталинского обоснованного жизнью те­зиса он записывает, что «артельная форма колхозов является единственно правильной формой коллективного хозяйства на весь период социализма». Однако на местах игнорировали это решение. И в 1956-1965 года почти 20 тысяч колхозов были преобразованы в совхозы. Но уже ничто не спасало положение — нелепые решения, произвол со стороны Хрущева фактиче­ски разрушали сельское хозяйство. Это при нем начали еже­годно завозить до 40 млн. тонн зерна, выручая США, Канаду и другие страны. Он принимает губительное для колхозного села решение: передает МТСы в собственность колхозов. А они не в состоянии содержать технику. В стране появились «неперспективные деревни», подлежащие вымиранию. Число колхозов сократилось с 83 тысяч в 1955 году до 45 тысяч в 1960 году. Этим он сильно подорвал темпы производства сельхозп­родуктов. Хрущев растворил рабочий класс, перевел в эту ка­тегорию работников торговли, бытового обслуживания, лиф­теров, киоскеров, людей свободной профессии и прочих, что извратило классовую структуру общества, нанесло социально — экономической политике страны непоправимый ущерб.

Отныне непроизводственные силы составляли 38%, мил­лионы людей получали зарплату независимо от реального трудового вклада, приравнивались к металлургам, шахтерам, машиностроителям.

Кто-то говорил, что правитель — неуч, это коронованный осел. За всю российско-советскую историю, пожалуй, не было более безграмотного правителя чем Никита Хрущев. Мне не приходилось читать его собственноручно написанные изложе­ния, но их можно представить, если прочесть его короткие ре­золюции. В адрес членов Политбюро: «Азнакомица!», в адрес МИДа: «Надо абъединица» (с африканскими странами — В. С.), «информацыю к сведению». И такие перлы сплошь.

От Сталина к Хрущеву перешло наследство, которому на било цены, — Советский народ! Отважный, закаленный в вой­нах, воспитанный в духе христианских идеалов, и ещё не под­верженный западным порокам (Это появится позднее — В.С.).

Хрущеву оставалось малое — осторожно, продуманно править этим народом, не вносить сумятицу, всякие там ду­рацкие реформы. А он хотел переплюнуть Сталина. Но весь мир признал, что гениальнее государственника, чем Сталин в истории человечества не было и едва ли будет.

Хрущев уверовал в свое исключительное право судить и учить агрономов как выращивать кукурузу и пшеницу, писа­телей и художников как писать книги и картины, ученых как развивать и двигать науку. Он мнил себя выше знаний, он при­писывал народу и государству лекарства ничего не понимая в медицине.

Кое-кто помнит хрущевские популистские шаги: обог­нать США, в Заполярье растить кукурузу, бесплатный в столо­вых хлеб и т. д. И все это с треском провалилось. Кукурузная эпопея — это не просто авантюра, а в чистом виде масштабная экономическая диверсия. Вспоминается, как Хрущев посещал американский штат Айова, где американцы его убедили, что кукурузу можно с таким же успехом выращивать на всей тер­ритории Советского Союза. И он эту идею принял за чистую монету, понимая или не понимая, что кукуруза — это теплолю­бивая культура может давать хорошие урожаи в определенных климатических условиях. На самом деле эта культура больше была на бумаге чем выращивалась на земле. Голь на выдумки хитра — чтобы радовался глаз начальства кукурузу сеяли вдоль дорог, а за этим забором садили картофель, свеклу, овощи.

С тех хрущевских времен сколько прошло времени, а мы не только не оседлали природу, а наоборот — она нас все дальше и дальше отдаляет от себя. Да и природа ли регулирует наш зе­мной мир? А если природа, то ей очень не понравился лозунг садовника Мичурина: «Мы не можем ждать милостей от при­роды — взять их у нее — наша задача!» В последующие времена она показала человеку «кузькину мать». А «кукурузник», — как называли Никиту в народе, так ничего и не добился, но угрохал на эту авантюру миллиарды народных рублей. Американцы от­крыто над ним потешались. Теперь вот его последователи под аплодисменты Запада, в частности, в Украине, угробили сель­ское хозяйство, уничтожили крупные хозяйства. Зато в США и в Израиле абсолютное большинство продуктов питания произ­водиться в хозяйствах типа наших колхозов и совхозов.

Перед лицом возрастающей угрозы США Хрущев разо­ружил нашу армию и флот. До 1990 года СССР так и не смог восстановить Военный Флот. При Хрущеве на металл были разрезаны три дредноута, разобран заложенный еще при Ста­лине линкор типа «Советский Союз», разрезано четыре круп­нейших крейсера и 32 тяжелых ракетно-пушечных крейсера. А в США не было уничтожено ни одного корабля имеющего полувековой возраст. Хрущев не раз значительно сокращал офицерский корпус, подорвал авиационную промышленность, затормозил организационное, техническое и идеологическое развитие Вооруженных Сил.

Шараханья Хрущева во внешней политике тоже приве­ло к сбою — ряд стран, особенно Китай, не согласились с его курсом и отдалились от СССР, чем ослабили соцлагерь. С тех времен покатилась вниз партия — никакой внутренней дисцип­лины, сплошь злоупотребления, пьянство, женщины… Стали наказывать не за то что совершил, а за то, что не сумел скрыть. Хрущев растворил массовостью партию и в неё потоком хлы­нул всякий сброд, с мелкобуржуазной психологией. Позже эти люди займут руководящие посты и угробят и эту партию, и великую страну. Со смертью Сталина закончилась эра целе­устремлённого строительства социализма. И постепенно на­чался откат назад, в эпоху дикого капитализма. Но это не ме­шало «оракулу» Хрущеву с трибун молоть чепуху о единстве, монолитности ленинской партии, о ее победах… В его речах было самолюбование граничащее с манией величия. По этому поводу Сталин писал: «Партия погибает, если она скрывает свои ошибки, затушевывает больные вопросы, прикрывает свои недочеты фальшивым парадом благополучия, не терпит критики и самокритики, проникается чувством самодовольс­тва, отдается чувству самовлюбленности».

Пресловутая хрущевская оттепель больше смахивала на самый дешевый популизм. А жизнь все ухудшалась — появи­лись открыто недовольные, возникли стихийные забастовки и демонстрации. Потом «демократ» Хрущев и вовсе начал чи­нить дичайший самосуд. Только за проявленное недовольство он расстрелял рабочих Новочеркасска. Хрущев силой оружия подавил выступление недовольных людей в 1956 году в Тби­лиси, в 1959 — в Темир-Тау.

В сентябре 1961 года группа рабочих небольшого горо­да Мурома объявили голодовку. Доложили Хрущеву. Он дает указание участников бунта тайно судить, а потом — тайно рас­стрелять. А сколько инакомыслящих получили по 10 и 15 лет тюрьмы?

Война оставила страшное наследство — многие десятки тысяч людей верой и правдой служили Гитлеру, казалось, их надо сразу ставить к стенке без судебных и следственных про­волочек. Но «кровожадный» Сталин сразу после войны отме­няет смертную казнь. Однако наш «демократ» — Никита Хру­щев ее вводит. Парадокс?!

Сталин все тащил до своего советского дома, он даже уп­разднил Коминтерн, с которого пользы, что с козла молока.

О том, что этот эпизод не анекдот а реальный факт под­твердила гостившая в мае 2007 года в Украине младшая дочь Черчилля Мэри Соамос. «Когда папа вернулся из Крыма, он с восторгом рассказывал о природе, архитектуре, о людях…» Черчилль участвовал в Ялтинской Конференции, он жил в красивом старинном Воронцовском дворце. Ему очень понра­вился дворец. Однажды он обратился к Сталину: «Нельзя ли купить этот дворец? Он мне очень нравится». Сталин долго молчал, курил. Потом спросил: «Какой палец у вас в Англии считается средним?» Черчилль показал: средний палец — этот. «А у нас этот», — сказал Сталин и сложил фигу.

Зато щедрость благодетеля Хрущева не знала границ — миллиарды рублей стоило содержание различных зарубежных партий и движений, возведение огромных объектов в Индии, Египте, Африке и в других государствах и континентах земли. У него появились сомнительные связи с некоторыми лидерами стран, которых бы Сталин к себе и на пушечный выстрел не подпустил. А народное творчество тут как тут: «Лежит на пляже к верху пузом полуфашист, полуэсер, Герои Советского Союза Гамаль Абдель на всех Насер».

Во всех делах Хрущев начал закладывать мины замедлен­ного действия, что потом трагично скажется на судьбе страны.

И это хорошо понимали на Западе. Вот тогда-то зародилась у них идея до конца разрушить СССР.

Хрущев боялся даже мертвого Сталина. Сразу, после его смерти, он начал вытравливать из памяти народа все, что было связано с этим именем. Я помню песни детства, их невозмож­но забыть. Под одобрительные улыбки селян детвора вышаги­вала по пыльной сельской улице и бойко пела:

Артиллеристы, Сталин дал приказ,

Артиллеристы, зовет отчизна нас,

И сотни тысяч батарей За слезы наших матерей …

Эта песня была посвящена Богу войны — артиллеристам, но ее пела вся страна. По указанию Хрущева все песни, где было имя, слово «Сталин», были запрещены, а многие песни извратили и опаскудили. И уже радио доносит нам: «Артилле­ристы, точный дан приказ…» Только вот народ пошел какой-то непослушный, непонятливый. И он продолжает петь по старо­му: «Сталин дал приказ!» И точка!

По указанию Хрущева памятники вождю свергались, как правило, ночью. Без обсуждения в Политбюро он распорядил­ся вынести гроб Сталина из Мавзолея. И тоже — ночью. Боялся Хрущев вождя, даже мертвого.

В.Ф. Седых

0.00 avg. rating (0% score) - 0 votes

Related posts